Ольга Четверикова - Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства

Распространение религиозного индивидуализма и автономного от церковного учения понимания доктрин и самой религиозной жизни выражается в увеличении числа различных течений в рамках одной конфессии. Католицизм переживает процесс дробления и диверсификации, в его рамках существуют традиционалистское, харизматическое, примирительное, интегристское, экуменическое и множество других индивидуалистических направлений, утверждение которых привело к кризису гегемонии церкви.

Религиозный релятивизм проявляется и в растущей отчужденности от символики и понятий, с помощью которых выражает себя христианство. Некоторые исследователи говорят даже о кризисе христианского религиозного языка, проявляющемся в разрыве между реальным значением слов и их пониманием массовым сознанием. Изменяется и сама идея Бога, который представляется не как личный Бог, а как некая космическая сила. Либо, напротив, утверждается антропоцентрический взгляд на Иисуса Христа, при котором он низводится до уровня некоего экстрасенса. В официальном католическом катехизисе для молодежи, например, говорится: "Иисус исцелял больных, но это не обязательно означает чудеса в том смысле, в каком мы часто об этом слышим. Некоторые люди имеют природный дар исцеления. Не был ли Иисус одним из них?".

Можно заключить, что предпринятая Иоанном Павлом II "новая евангелизация", направленная на преодоление нравственной вседозволенности, не достигла своей цели. Как признавался сам папа, "Иисус Христос, кажется, исчез из европейской жизни... Европейская культура производит впечатление некой молчаливой апостасии интеллектуалов, которые живут так, как если бы Бога не существовало". Действительно, к 90-м годам религия в Европе потеряла значение силы, определяющей общепринятые нормы поведения и формирующей общественную систему ценностей. Любые ее претензии на то, чтобы управлять обществом, стали "нелегитимными" даже в глазах наиболее убежденных и преданных верующих. Попытки Иоанна Павла II усилить позиции церкви в публичной жизни вызвали настолько неодобрительную и даже агрессивную ответную реакцию со стороны господствующей светской культуры, что исследователь Виторио Мессори по этому поводу писал: "Существует лишь три категории людей, на которых политкорректность не распространяется и которых можно ругать как угодно: это католики, курильщики и охотники".

В настоящее время закрепление индивидуальной автономии нравов в сфере внутрисемейных отношений, отношений между полами, воспитания детей и пр. остается главной и определяющей тенденцией. В Европе резко сокращается число браков, падает рождаемость, увеличивается число рожденных вне брака и число разводов, которые превращаются в обычное явление. Церковь не смогла ничего сделать, чтобы не допустить легализации абортов, которая впервые была осуществлена в Австрии и во Франции (1975 г.), затем в Италии (1978 г.) и, наконец, в Испании (1985 г.). Пришедшие в конце 90-х годов к власти левые силы (либералы и социалисты) предприняли еще более решительные шаги для утверждения радикального варианта светской терпимости. Так, в Нидерландах, Бельгии и Испании, несмотря на критическую позицию Ватикана и местного епископата, были приняты законы, легализующие гомосексуальные браки. Однако самым тревожным является тот факт, что опросы общественного мнения показывают, что терпимость к этому явлению проявляет большинство населения многих европейских стран. Так, если в 1981 г. 44% европейцев полностью осуждали гомосексуализм, то в 1999 г. - только 24%. Положительно же оценивают гомосексуальные браки 57% граждан ЕС - 68% испанцев, 67% бельгийцев, 58% французов, 47% итальянцев и 43% португальцев. Среди неверующих толерантность проявляют 74%, а среди считающих себя христианами - 54%. Ватикан не смог воспрепятствовать и легализации эвтаназии нидерландским (2000 г.) и бельгийским (2002 г.) парламентами, которую бельгийский епископат расценил как "отступление от цивилизации". В ближайшем будущем, возможно, ее утвердят и в других странах Европы, учитывая, что опросы общественного мнения показывают, что позиция европейцев (включая католиков) в этом вопросе претерпела изменения в пользу одобрения добровольного ухода из жизни в случае неизлечимой болезни. Так, во франции в 1988 г. эвтаназию одобрили 57% опрошенных, а в 1998 г. - уже 79%.

В условиях размывания традиционных понятий и ценностей, их неопределенности, утраты представления об истинной норме, европейцы становятся все более подверженными влиянию чуждых религиозных культов, которые ведут себя крайне активно и наступательно. Речь идет как о традиционных восточных, так и новых псевдовосточных, псевдохристианских, антихристианских, неоязыческих учениях, большинство из которых носит оккультный характер. Для них характерно взаимопроникновение, смешение традиций, то есть синкретизм, который заменяет целостное, стройное мировоззрение. Это означает переход плюрализма на иной уровень, превращение его уже в "глобальный религиозный рынок" или, как теперь пишут, "супермаркет спиритуальных товаров", при котором свободное предпринимательство проникает уже в сферу спасения, предлагая каждому на выбор любую религиозную или псевдорелигиозную идею. Предоставленный сам себе мирянин как потребитель выбирает то, что ему по душе, то, что подходит, формируя собственную систему ценностей. И здесь христианство сталкивается с сильнейшей конкуренцией, поскольку религия на этом "рынке" ценится не с точки зрения отстаиваемой ею истины, а с точки зрения того душевного и духовного комфорта, который она обеспечивает. Поэтому в наибольшей степени здесь преуспевает оккультизм.

На Западе сегодня 150 млн. человек верят в мистику и эзотерику, в Европе каждый год более 40 млн. человек консультируются у экстрасенсов и целителей, каждый второй заявляет о своей чувствительности к паранормальным явлениям. Все это сливается с христианской верой, приводя к странному смешению христианской мистики и оккультной магии. Возрождается интерес к языческим народным верованиям, древним мифам и преданиям, растет увлечение буддистской философией. Самым последним выражением современного индивидуализма стало оккультное движение "Нью Эйдж", заявляющее об устарелости христианства и активно вовлекающее в свои ряды религиозно настроенную интеллигенцию. Поскольку данные тенденции особенно характерны для молодежи, это говорит о том, что рост "безрелигиозности" среди нее означает не распространение атеизма, а переход к иной форме религиозности. Речь идет о своеобразном возмещении: число верующих в Бога сокращается, зато растет число тех, кто верит в "нечто сверхъестественное", в итоге эзотерика настойчиво вытесняет христианскую мистику.