Сергей Ковалёв - История Рима (с иллюстрациями)

у тирренцев, как и у эллинов, окруженные стенами и хорошо прикры­тые строения-башни называются тирсами, или тиррами. Одни полага­ют, что их название дано им из-за того, что у них имеются такие по­стройки... Другие, которые считают их переселенцами, говорят, что вождем переселенцев был Тиррен и что от него получили свое назва­ние тирренцы. А сам он был по происхождению лидиец из земли, ра­нее называвшейся Меонией... У Атиса родились два сына: Лид и Тиррен. Из них Лид, оставшийся на родине, унаследовал власть отца, и по его имени и земля стала называться Лидией, Тиррен же, встав во гла­ве уехавших для поселения, основал большую колонию в Италии и всем участникам предприятия присвоил название, происходящее от его имени. Гелланик Лесбосский говорит, что тирренцев раньше на­зывали пеласгами, когда же они поселились в Италии, то приняли на­звание, которое имели в его время. Пеласги были изгнаны эллинами, они оставили свои корабли у реки Спинеты в Ионическом заливе, зах­ватили город Кротон на перешейке и, двинувшись оттуда, основали город, называемый теперь Тирсенией...

Мне же кажется, что ошибаются все, считающие тирренцев и пелас­гов за один народ. Что они могли заимствовать друг у друга название, не вызывает удивления, так как нечто подобное происходило и у дру­гих народов, как эллинских, так и варварских, как, например, у троян­цев и фригийцев, живших поблизости друг от друга... Не меньше, чем в других местах, где происходило смешение названий у народов, та­кое же явление наблюдалось и среди народов Италии. Было же такое время, когда эллины называли латинов, умбров и авзонов и многие другие народы тирренцами. Ведь продолжительное соседство наро­дов делает затруднительным для отдаленных жителей их точное раз­личение. Многие историки предполагали, что и город Рим — тиррен­ский город. Я соглашаюсь с тем, что у народов происходит перемена названий, а потом перемена в образе жизни, но я не признаю, чтобы два народа могли обменяться своим происхождением. Я опираюсь в данном случае на то, что они при этом отличаются друг от друга во многих отношениях, особенно же речью, причем ни одна не сохраня­ет в себе никакого сходства с другой. "Ведь кротонцы, — как говорит Геродот, — не говорят на одном языке ни с кем из живущих по сосед­ству с ними... Ясно, что они принесли с собой особенности языка, пе­реселяясь в эту страну, и оберегают свой язык". Разве покажется кому-нибудь удивительным, что кротонцы говорят на том же диалекте, что и плакийцы, живущие в Геллеспонте, раз те и другие первоначально были пеласгами, и что язык кротонцев не похож на язык тирренцев, живущих с ними в близком соседстве...

Опираясь на такое доказательство, я и думаю, что тирренцы и пелас­ги разные народы. Не думаю я также, что тирренцы — выходцы из Лидии, ведь они говорят не на одинаковом языке, и даже про них нельзя сказать, что если они говорят и не на одинаковом языке, то все же сохраняют некоторые обороты речи родной земли. Они и сами полагают, что и боги у лидийцев не такие же, как у них, и законы, и образ жизни совсем неодинаковые, но во всем этом они больше от­личаются от лидийцев, чем даже от пеласгов. Ближе к истине нахо­дятся те, кто утверждает, что это ни откуда не прибывший, но тузем­ного происхождения народ, поскольку к тому же обнаруживается, что это очень древний народ, не имеющий ни общего языка, ни обра­за жизни с каким-либо другим племенем. Эллинам же ничто не ме­шает обозначить его таким названием как бы из-за постройки башен для жилья или как бы по имени их родоначальника. Римляне же обо­значают их другими названиями, а именно: по имени Этрурии, зем­ли, в которой те проживают, они и самих людей называют этруска­ми. А за их опыт в исполнении священнослужений в храмах, кото­рым они отличаются от всех других народов, римляне называют их теперь менее понятным названием тусков, раньше же называли, уточ­няя это название по греческому его значению, тиосками... Сами же они себя называют точно так же... по имени одного из своих вож­дей — расеннами...» (пер. С. П. Кондратьева).

Прежде чем подойти к решению этрусской загадки, остановимся крат­ко на вопросе о том, что представляло собой этрусское общество. Правда, здесь не всегда легко определить, что в общественных отношениях этрус­ков является более ранним, а что появилось позднее.

Раннее этрусское общество было основано на земледелии и скотовод­стве. Известны этрусские изображения плуга, запряженного быками. Эт­руски были знакомы с лошадью. Овечья шерсть из Этрурии пользовалась большой славой. Этруски широко применяли дренажные работы. Разделе­ние труда достигло довольно высокой степени. Этрусские лампы, канде­лябры, вазы, золотые изделия наполняют европейские музеи. По свиде­тельству римского писателя Плиния, корабельный водорез был изобретен этрусками. На ремесленных изделиях и на изображениях видно греческое влияние. Высокого мастерства достигли этруски в своих надгробных па­мятниках и в строительной технике.

Этруски уже довольно рано выступают перед нами как торговый народ. До конца VI в. деньгами у них служили куски меди. Древнейшие монеты были иностранного происхождения (из Фокеи и других городов Малой Азии). Золотые монеты собственного чекана появляются около 500 г., серебря­ные — около 450 г. В доэтрусских и этрусских могилах в большом количе­стве встречаются импортные вещи. Наиболее ранние — финикийские (карфа­генские) — еще в шахтовых могилах. С VII в. начинается торговля с грече­скими Кумами, с конца VII в. — с Сиракузами. В VI в. устанавливается прямой торговый обмен с Афинами, своего апогея достигающий в V в. О размере греческого импорта в Этрурию свидетельствует тот факт, что в одном толь­ко городе Вульчи найдено более 20 тыс. греческих сосудов. В этрусских могилах найдены вазы геометрического, протокоринфского, коринфского и аттического стилей. Главным видом экспорта из Этрурии были медь и желе­зо. Возможен был также вывоз хлеба. Этрусская торговля, если верить ли­тературным источникам, долго сохраняла пиратский характер.

Уже довольно рано в этрусском обществе выступают черты социаль­ного расслоения. Наша традиция подчеркивает богатство и роскошный образ жизни этрусской аристократии. Об этом же говорят археологиче­ские памятники. На саркофагах и на надгробных рисунках выступают туч­ные и холеные представители этрусской знати. Там же фигурирует при­слуга, обслуживающая своих господ. Большое количество художествен­ных изделий и высокое ремесленное мастерство надгробных памятников свидетельствуют о тонком вкусе правящей верхушки.

Однако наряду с этим мы должны признать у этрусков много примитивных общественных отношений. В частности, у них были сильны элементы материн­ского права. Мы имеем много эпитафий, где рядом с отцом покойного упоми­нается и его мать. Часто фигурирует одна только мать. На изображениях жена появляется за столом рядом со своим мужем, что говорит о ее важном положе­нии в семье. Об этом же, по-видимому, свидетельствует пресловутая «распу­щенность» этрусских женщин, о которой не раз упоминают наши источники. Как известно, при матриархате женщина пользуется довольно большой свобо­дой в половых отношениях, что для греков и римлян, воспитанных уже в духе патриархальной семьи, могло показаться распущенностью.