Николай Киселев-Громов - Лагери смерти в СССР

Сходство всех лагерей, доходящее до подобия, проистекает прежде всего из одинаковых задач, поставленных перед ними ОГПУ. Этих задач три: первая — изолировать «врагов советской власти» от остального населения; вторая — предельно-полно и с наименьшими затратами использовать труд заключенных для хозяйственных и военных целей власти; третья — физически уничтожить «втихую» и без «шухера» (как выражаются чекисты в лагерях) подавляющее большинство заключенных. Третья задача лагерей менее отчетлива, чем две первых, в качестве сознательно поставленной цели [4] [4] Для автора книги эта цель несомненна. В письме к нам он подтверждает свое убеждение фактом, который полезно привести. В 1928 г. на должность помощ. нач. СЛОНа из Москвы был прислан Ященко. Он энергично принялся за улучшение условий жизни заключенных. Начальник СЛОНа Эйхмонс был в это время в отпуску. Вернувшись нз него и узнав о мероприятиях Ященко, Эйхмонс донес о них в ОГПУ. Последнее срочно отозвало Ященко обратно в Москву и понизило в служебном положении. В соответствующем приказе по ОГПУ отозвание Ященко мотивировалось «искривлением линяя СЛОНа» и«неспособностью» Ященко как администратора. , но бесспорна и ясна в качестве объективного последствия условий, в которых живут заключенные лагерей. В качестве рабочей силы, их используют так беспощадно-полно, а дают им в смысле пищи, одежды, жилищных условий и медицинской помощи так бесчеловечно мало, что смерть является обязательным элементом в уравнении, на одной стороне которого стоит расход жизненной энергии, а на другой приток ее.Заключенные мрут в лагерях, как листья в осеннем лесу В книге читатель увидит сам эту смертность в лагерях русско—европейского севера. Такую же богатую жатву собирает смерть в лагерях и на другом конце России. «Всего второй год существуют лагеря на Дальнем Востоке», пишет корреспондент «Крестьянской России», счастливо спасшийся из них, «но названия отдельных командировок, как «Мурашки», «Сизиман», «Аборская железно-дорожная ветка», уже приобрели жуткую славу, уже овеяны трагическими легендами, уже осыпаны пеплом тысяч сожженных мучеников (в полосе вечной мерзлоты — мертвецов жгут, а не хоронят)... «Не жалеть ни костей людей, ни костей лощадей» — приказывают надзирателям администраторы СЛОНа. Им вторят администраторы в лагерях Дальняго Востока — «на костях заключенных построим вторую Швейцарию». И строят, щедрой рукой разбрасывая людские кости по огромным пространствам безлюдного края.

Второй источник подобия лагерей — их режим. Он везде одинаков и всюду военный. По военному построена внешняя организация: управление лагерей —штаб армии; лагерь (или отделение) — дивизия; отдельный пункт — полк; командировка — батальон, рота; артель — взвод. Во главе каждого из этих подразделений стоит «начальник» или «командир» с их помощниками. До бессилия и автоматизации заключенные муштруются в строевых построениях, поворотах, умении рассчитываться и в один голос здороваться. Царит военная дисциплина, но утрированная до предельной жестокости абсолютным бесправием заключенных. Назначение режима — уничтожить у заключенных даже мысль о сопротивлении или непослушании.

Самообслуживание лагерей — третья причина их однообразия. Оно является двойным: хозяйственным и административным. В смысле хозяйственном лагери должны не только сами существовать на доходы от труда заключенных, но еще и приносить «чистую прибыль». Их административное самообслуживание в том, что почти весь аппарат управления, надзора и хозяйственного руководства составляется из заключенных. Задачи, которые поставлены перед лагерями (вторая и третья), личные качества тех заключенных, из которых вербуются руководящие круги администрации и надзора (обычно чекисты, наказанные за преступления по должности и часто за превышение власти), естественная боязнь правящих попасть самим на тяжелые работы и на них погибнуть, наконец, полное, абсолютно-полное бесправие заключенных — все это ведет к однообразно-страшной внутренней жизни во всех лагерях.

Близкое сходство всех лагерей увеличивает значительность книги: повествуя о СЛОНе, она одновременно рассказывает и об остальных лагерях; объектом внимания ее является жизнь, вернее смерть заключенных во всехлагерях России.

О лагерях принудительных работ на севере Европейской России писалось не раз. Первое известие о них было опубликовано в ноябре 1923 года в «Революционной России» № 31 и, затем, перепечатано в книге С. П. Мельгунова «Красный террор». С тех пор в русской зарубежней печати разных направлений было много корреспонденции о них. Особенностью всех их было — чрезвычайная краткость и бедность фактическим материалом. Печать случайности неизменно лежала на них. Брошюры и книги появились лишь в 1931 году. Фактического материала в них было, конечно, значительно больше, чем в кратких сообщениях случайных корреспондентов. В особенности это приложимо к брошюре «Соловецька каторга». Однако и брошюра была лишь сборником разрозненных воспоминаний рядовых заключенных, потом бежавших из СЛОНа. Все авторы воспоминаний —крестьяне южной России, впервые в своей жизни взявшиеся за перо. Уже по этому одному многого они дать не могли. Наконец брошюра испорчена отвратительной тенденцией представить «соловецьку каторгу», как место исключительно и специально предназначенное «моськовьской та жидiвской владой» для уничтожения «украинцев». Мелкое политиканство погубило большой политический смысл брошюры... Книга генерала Зайцева лишена конечно, этой тенденции. Она написана в тонах объективности и пропитана стремлением автора быть мелочно правдивым. Роковым недостатком ее является ограниченный круг наблюдений автора, его слабые изобразительные способности и отклонение от фактов в сторону общих рассуждений, в которых автор тоже не силен. Самое же важное — наблюдения и собственные переживания автора, относятся к далекому в истории СЛОНа периоду 1925—1927 гг., когда современный СЛОН был еще в зародыше. «В начале 1928 г.», пишет автор, «общее число заключенных во всех отделениях Соловецкого лагеря (Соловки, Кемь, Вишера) Простиралось до 30.000 человек». Теперь, как мы знаем, эта цифра увеличилась в 22 раза; соответственно изменилась жизнь в лагерях смерти и выросли ее ужасы. Работа И. М. Зайцева уже устарела.

Книга Киселева значительно выше всех своих предшественников, — она современнее, систематичнее, ее фактический материал богаче, изложение живее. Богатством фактического материала автор обязан своему положению в СЛОНе: он находился как бы на наблюдательной вышке; все остальные, писавшие о СЛОНе, стояли на земле. Естественно, Киселев больше видел и больше мог рассказать.