Михаил Геллер - Утопия у власти

В октябре 1964 г. Хрущев был свергнут, и практически сразу же Кулаков поехал в Москву. Сюзерен в Москве — замечательная предпосылка успешной карьеры. В Ставрополь — на пост первого секретаря обкома — присылают из Москвы Леонида Ефремова, опытного партийного функционера, руководившего обкомами в Куйбышеве, Курске, Горьком, призванного затем в Москву. Л. Ефремов в момент падения Хрущева был кандидатом в члены Президиума ЦК (с 1966 г. он вновь стал называться Политбюро), вторым секретарем Бюро ЦК по РСФСР (первым секретарем был сам Хрущев). После избрания Брежнева Л. Ефремов не сумел сохранить свое положение в Москве и был отправлен в провинцию. У Горбачева появился новый шеф.

Жорес Медведев называет Леонида Ефремова человеком «хорошо образованным, либеральным», более «опытным и умным, чем Кулаков», а кроме того, «экспертом по сельскому хозяйству, окончившим воронежский институт сельской механизации». Мишель Татю сообщает, что в Ставрополе вспоминают Л. Ефремова как человека «культурного».

Личность и человеческие качества бывшего первого секретаря Ставропольского обкома не представляли бы особого интереса для историка, если бы Леонид Ефремов не был в течение полутора лет начальником Михаила Горбачева. Нет сомнения, что два человека хорошо «сработались». Горбачев нравился Кулакову, понравился он и Ефремову. Биографы Горбачева проходят мимо «короткой, но исключительно резкой», как выражается публицист Юрий Черниченко, дискуссии о путях развития советского сельского хозяйства. Дискуссия проходила в 1967 г. Одну сторону представлял экономист и публицист Геннадий Лисичкин, другую — Леонид Ефремов. Г. Лисичкин описывал в одной из статей положение, которое он наблюдал в хозяйственной жизни Северного Кавказа, т. е. на территории, где хозяином был и Л. Ефремов: «В одном углу (равном иному европейскому государству), там, где много солнца, чернозема и сравнительный достаток влаги, колхозам было очень выгодно выращивать пшеницу и невыгодно... заниматься овцеводством и молочным скотоводством. В другом углу, там, где много природных пастбищ... наоборот: выгодно было заниматься животноводством и невыгодно пшеницей, хлеб получался слишком дорогой. Так вот, в том углу, где выгодна пшеница, колхозам предписывали раздувать скотоводство... а в том углу, где выгодно скотоводство, — заставляли раздувать зерновое хозяйство...» Это не было глупостью, — объясняет публицист, — это был принцип планирования. Геннадий Лисичкин предложил менять «хозяйственный механизм», развивать товарные отношения и свободные закупки. Леонид Ефремов категорически осудил этот путь, обрушившись на «фетишизацию товарно-денежных отношений». Михаил Горбачев не мог, естественно, спорить со своим непосредственным начальником. Хотел ли он с ним спорить? На этот вопрос может ответить только он сам. Историку остается зарегистрировать, что Ефремов продолжал поддерживать Горбачева. К этому времени Михаил Сергеевич, так же как и его шеф, стал экспертом в области сельского хозяйства. Он заочно окончил Ставропольский сельскохозяйственный институт. Горбачев следовал новой моде. Высшая партийная аристократия начала охоту за дипломами. Секретари областных и республиканских комитетов партии, члены ЦК начали заочно приобретать высшее образование. Как правило, они украшали свою биографию дипломами технических высших учебных заведений. Горбачев, работавший в сельскохозяйственном Ставропольском крае, выбрал сельское хозяйство. Гейдар Алиев, занимавший пост председателя КГБ Азербайджана, — стал дипломированным историком. Нетрудно представить, что Горбачев, например, сдававший экзамены, занимая пост первого секретаря городского комитета партии, получал обычно отличные отметки.

Леонид Ефремов активно продвигает Горбачева: в сентябре 1966 г. он уже первый секретарь городского комитета партии, в августе 1968 г. — второй секретарь краевого комитета партии, в июне 1970 г. — первый секретарь краевого комитета партии. Ефремова отзывают в Москву, и он рекомендует на свое место Горбачева. Одной рекомендации бывшего первого секретаря недостаточно. Необходимо решение Москвы, ибо первый секретарь краевого комитета партии — номенклатура Политбюро.

Край — самая крупная единица административного деления в РСФСР. Это — крупные территории, расположенные на окраинах (отсюда название) Российской федерации. Их всего 6 — Алтайский, Краснодарский, Красноярский, Приморский, Хабаровский и Ставропольский. Секретарь крайкома обладает теми же правами, что и секретарь обкома (область — основная крупная единица административного деления в СССР), но территория, на которой он осуществляет свою власть, значительно больше. Особенность края как административно-территориальной единицы и в том, что в его состав входит автономная область, населенная национальностью слишком малочисленной, чтобы получить право называться автономной республикой. В Ставропольский край входит Карачаево-Черкесская автономная область, населенная кавказскими народами — карачаевцами и черкесами.

Первый секретарь крайкома — пост, дающий место в верхнем эшелоне власти. Первый секретарь крайкома автоматически избирается в Центральный комитет, становится депутатом Верховного Совета РСФСР и СССР. Главное — он обладает колоссальной реальной властью. Ставропольский край занимает территорию в 80 с лишним тысяч кв. километров (что равно территории Бельгии, Швейцарии и трех Люксембургов), на ней проживало (на 1 января 1982 г.) 2622 тыс. человек.

Американский советолог Джерри Хаф, желая найти аналогии советской системе на Западе, называет секретарей обкомов (и крайкомов) префектами. Мишель Татю с этой аналогией согласен и пишет: «Правление префекта Горбачева в Ставрополе продлится восемь лет». Журналисты из «Тайма» пишут в биографии генерального секретаря, что Горбачев, «назначенный первым секретарем Ставропольского края, стал практически губернатором территории, хотя он обладал значительно большей властью, чем губернатор американского штата».

Префект, губернатор, вице-король, сатрап — все эти аналогии дают некоторое представление о функции первого секретаря и одновременно мешают понять специфику его положения. Шутка о «секретариате», явившемся после матриархата и патриархата, лучше всего обнажает скелет советской системы: Генеральный секретарь, первые секретари четырнадцати республиканских компартий, [61] Российская республика не имела ни своей партии, ни своего ЦК до лета 1990 г. Это понятно: два ЦК в Москве — потенциальный источник острых конфликтов. первые секретари сотен областных (краевых) комитетов, первые секретари тысяч районных комитетов. Представители партии, обладающей всей властью в стране, — полные хозяева своих уделов. Каждый местный комитет повторяет структуру Центрального Комитета. Крупный местный комитет (республиканский, краевой) калькирует ее буквально, имея отделы: административных органов, сельского хозяйства, строительства, культуры, транспортный, пропаганды и агитации, партийной работы и т. д.