Лоренс Гарднер - Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа

В наши дни принято считать, что официальная история в значительной мере базируется на увековеченной в документах государственной идеологии. Приводимые в них факты подбирались в первую очередь в соответствии с потребностями политической конъюнктуры и отнюдь не всегда отражали истинный ход событий. Короче говоря, официальная история представляет собой, как правило, тенденциозное освещение подлинных фактов. Например, английская историческая версия сражения 1415 года при Азенкуре по вполне понятным причинам отличается от интерпретации тех же самых событий французами. Подобным образом и точка зрения христиан на крестовые походы вовсе не обязательно разделяется мусульманами. У любой из историй существуют по крайней мере две стороны.

В 1763 году журналист Джон Уилкс обвинил правительство Георга III в умышленном искажении фактов, содержащихся в речи короля. По нынешним временам такие претензии представляют собой обычное явление, но тогда Уилкс был схвачен и брошен за решетку в лондонский Тауэр. Несмотря на существовавший в те дни запрет на свободу слова и изъявление политических убеждений, именно в этот период всеобщих ограничений появилось на свет огромное количество одобренных правительством «исторических документов».

В XX столетии с целью устранения накопившихся в последних изданиях ошибок и опечаток были подвергнуты перепроверке реестры титулованного дворянства. Многие неточности, однако, — большая часть которых так до сих пор и не исправлена, — по сути своей являлись не ошибками , а представляли собой намеренное искажение действительности. Целенаправленная политика Ганноверского дома привела к тому, например, что в Британии долгое время утверждалось, будто бы род Стюартов пресекся в изгнании. В британских трудах по истории на редкость единодушно заявляется о том, что Карл Эдуард Стюарт умер неженатым, не оставив после себя законнорожденных потомков мужского пола. И в этом они абсолютно не правы, ибо документы, находящиеся в архивах континентальной Европы, повествуют о совершенно иной истории.

Согласно укоренившемуся в Англии догматическому суждению, нынешним наследником королевского рода Стюартов является князь Франц Баварский. Как считают, чести наследования шотландской короны он удостоился в силу распоряжения на случай смерти, сделанного младшим братом Карла Эдуарда — кардиналом Генрихом, номинальным герцогом Йоркским. В данном завещании в качестве преемника Стюартов якобы назывался Карл Эммануил IV Сардинский, потомки по женской линии брата которого, Виктора Эммануила I, брачным союзом скрепили родство с баварской династией. Франц, наследовавший своему отцу, покойному князю Альбрехту Баварскому, таким образом, являлся в некоторой степени потомком короля Карла I по линии его дочери Генриетты. Все дело в том, однако, что в завещании Генриха Стюарта в качестве преемника вышеозначенный Карл Эммануил вовсе не упомянут. Это чистой воды фантазия, перекочевавшая на страницы трудов по истории, являлась плодом злонамеренного искажения действительности политиками времен королей Георгов. Позднее этот целенаправленный обман общества был документально увековечен усилиями правительственных чиновников викторианской эпохи.

С тех пор как курфюрст Ганноверский взошел на британский престол под именем короля Георга I, в политике возобладал принцип практической целесообразности. В соответствии с требованиями момента, авторитет одних семейств безосновательно возвеличивался, в то время как сведения о других фамилиях усиленно скрывались и замалчивались. В целях оправдания воцарения на британском престоле немецкого рода особо яростным нападкам подвергся королевский дом Стюартов. В исторических трудах даже сегодня продолжают цитировать вздор, сочиненный в ту эпоху и позднее с целью дискредитации шотландской династии и родственных ей семейств. Благодаря тиражируемым измышлениям, в общественном сознании глубоко укоренились ложные представления об этом роде. Существовать им суждено до тех пор, пока историки будут копировать свои труды друг у друга.

В 1772 году Карл Эдуард Стюарт женился на австрийской княгине Луизе Штальберг, но брак оказался несчастливым. Луиза, признанная врачами не способной к деторождению, после нескольких лет супружеской жизни покинула Карла, избрав местом пребывания поместье своего любовника, итальянского графа Витторио Алфиери. Супружеская неверность послужила поводом для развода, и в 1784 году было получено разрешение папы римского на расторжение брака. Данный развод повсеместно трактуется как завершение Карлом Эдуардом семейной жизни, хотя на самом деле это далеко не так.

В архивах Стюартов, находящихся в Риме и Брюсселе, хранятся документы, которые свидетельствуют о том, что в Риме в ноябре 1785 года Карл сочетался браком с графиней Маргаритой де Люссан. Маргарита Мария Тереза д’Одибер де Люссан приходилась кузиной принцу по линии его внучатого дяди — короля Карла II. До 1769 года графиня находилась под опекой своего двоюродного дяди Луи Жака д’Одибера, архиепископа Бордоского. Бабушка Маргариты по отцовской линии, маркиза Тереза д’Обинье, была дочерью принца Якова Стюарта Роанского. Принц Яков являлся внебрачным сыном (усыновленным в 1667 году) короля Карла II и герцогини Маргариты Роанской.

В ноябре 1786 года тридцатисемилетняя графиня произвела на свет сына — Эдуарда Якова Стюарта, получившего известность под именем графа Стюарта. И хотя в Европе эта новость ни для кого не являлась тайной, Вестминстером распространение слухов о рождении Карла Эдуарда, законного сына и наследника, было пресечено в самом зародыше. С тех пор ученые-историки Великобритании упорно замалчивали этот факт, будто бы самого наследника и впрямь не существовало. В тот самый месяц дочь принца Шарлотта Олбани (рожденная в браке с Клементиной Уокиншоу) встретилась в Риме с братом короля Георга III, герцогом Вильямом Глостерским. Обеспокоенная прочностью своего статуса «законнорожденного» отпрыска Карла Эдуарда, она известила герцога о рождении царственного наследника и просила совета. Брат монарха уверил Шарлотту в относительной надежности ее статуса, однако больше всего его в этой связи тревожила судьба письма, посланного ее отцу королем Георгом III. В нем высказывалось предположение о том, что Карл Эдуард мог бы возвратиться из изгнания при условии, что будет жить на родине под именем графа Олбани. В свое время Карл отклонил приглашение, но дело теперь осложнялось тем, что новорожденный сын, став в будущем вторым графом, вполне мог бы пересмотреть решение отца и поступить наоборот.