Александр Дюков - Операция «Зимнее волшебство»: Нацистская истребительная политика и латвийский коллаборационизм

А вот партизанский край так и не был ликвидирован, по-прежнему создавая угрозу для оккупантов.

Операция «Зимнее волшебство» была спланирована и подготовлена немецкими оккупационными властями и должна рассматриваться как один из примеров реализации нацистской истребительной политики на оккупированных советских землях. Вместе с тем, нельзя закрывать глаза на то, что эта операция имела весьма четкую латвийскую специфику.

Операция проводилась на латвийско-белорусской границе с целью обезопасить латвийскую территорию от действий советских партизан, изолировав немногочисленные на тот период отряды и группы латышских, латгальских и местных русских партизан от «подпитки» со стороны более мощных белорусских партизанских подразделений; подавляющее большинство участвовавших в операции карателей были латышами. Как раз во время операции было принято и широко распропагандировано решение о создании Латышского добровольческого легиона СС, в который впоследствии

были включены все латышские полицейские батальоны — в том числе участвовавшие в проведении операции «Зимнее волшебство».

Документы советских партизан свидетельствуют, что участвовавшие в операции латышские полицейские батальоны в бою проявляли хорошую устойчивость — что было нехарактерно для коллаборационистских формирований и свидетельствовало о наличии серьезной мотивации сражаться. Отличались латвийские коллаборационисты также и исключительной жестокостью по отношению к своим жертвам. По свидетельству генерального комиссара Риги Дрекслера, украинская полицейская рота, принимавшая участие в «Зимнем волшебстве», «с ужасом наблюдала акцию — мужчины рыдали как дети», тогда как латвийские полицейские, напротив, похвалялись своими «славными делами» [40] Антинацистские партизаны в Латвии... С. 95. .

Латвийские полицейские во время проведения карательной операции в Белоруссии

Объяснить это можно сложным переплетением мотиваций. С одной стороны, латышские коллаборационисты в своей деятельности руководствовались русофобскими и антисемитскими мотивами [41] См., напр., описание еще одного массового преступления латышских коллаборационистов: Ковалев Б.Н. История уничтожения мирных граждан у деревни Жестяная Горка в 1942 — 1943 гг. // Война на уничтожение: Нацистская политика геноцида на территории Восточной Европы. Материалы международной научной конференции (Москва, 26 — 28 апреля 2010 года). М., 2010. С. 264 — 271. ; оккупационные власти охотно поддерживали эти воззрения. Объявление о создании Латышского добровольческого легиона СС спекулировало на образе врага: «Немецкие солдаты по приказу Адольфа Гитлера освободили вашу родину от большевизма, спасли ваш народ от уничтожения... Большевизм угрожает уничтожением Европы... Вступайте в легион своей родины, чтобы бороться с оружием против большевизма» [42] Тёvija, 24.02.1943. . Скорее всего, эти призывы способствовали ужесточению действий «боровшихся с большевиками» карателей из латышских полицейских батальонов. Не исключено, что некоторые из них действительно верили, что таким способом защищают Латвию.

Военнослужащие латышского полицейского батальона на учебных стрельбах

Не менее важна была и материальная мотивация. Латвийские полицейские получали вполне конкретную выгоду от своих действий. Во время карательных операций они имели возможность грабить деревни и сжигать их еще до прихода немецких хозяйственных команд; об этом с возмущением писал Дрекслер [43] Антинацистские партизаны в Латвии... С. 95. . По его словам, в результате латышские полицейские возвращались домой «с богатой добычей» [44] Там же. .

Выгодным для латвийских полицейских и зажиточных латышских крестьян оказался и угон мирного населения. Уже в начале марта, чуть более чем через три недели после начала операции «Зимнее волшебство», в латвийских газетах появилась информация о раздаче «подсобных рабочих» из числа угнанных из района операции детей [45] Приговоренные нацизмом. Концлагерь Саласпилс: Забытая история. Сборник документальных свидетельств о злодеяниях немецких нацистов и их пособников в годы германской оккупации Латвии в 1941 — 1944 гг. / Сост. В. Богов. Рига, 2011. С. 243. . Латышские крестьяне покупали малолетних батраков за 9 — 15 марок в месяц. Полгода спустя детский регистрационный пункт в Риге сообщал: «Малолетние дети русских беженцев... без отдыха, с раннего утра до поздней ночи в лохмотьях, без обуви, при очень скудном питании, часто по нескольку дней без еды, больные, без врачебной помощи, работают у хозяев на несоответствующих их возрасту работах. Своей безжалостностью их хозяева ушли так далеко, что бьют несчастных, которые от голода теряют трудоспособность... их обирают, отбирая последние остатки вещей... когда они по болезни не могут работать, им совершенно не дают еды, они спят в кухнях на грязных полах» [46] Там же. . Разумеется, как справедливо отмечает А. Шнеер, далеко не все латышские хозяева так вели себя с пригнанными в Латвию детьми [47] Шнеер А. Они стали латышами? Или ... немцами? , однако не приходится сомневаться, что было достаточно много жителей Латвии, получавших прямую выгоду от оборачивавшихся охотой за рабами карательных операций с участием латвийских полицейских [48] Еще одна такая операция имела название «Генрих»; она проводилась с активным участием латышских полицейских батальонов в районе Себеж — Невель — Полоцк —Дрисса — Освея — Севеж осенью 1943 года. В ее рамках тысячи детей были вывезены в Латвию, где также продавались местным крестьянам. .

Еще один важный материальный момент заключался в том, что латвийские полицейские за свою «работу» получали значительно больше, чем занимавшие аналогичные должности русские, украинцы или белорусы. Так, например, рядовой латышский служащий полиции получал в день 3 рейхсмарки 80 пфенингов, а белорусский или украинский — всего 80 пфенингов. В случае гибели латвийского полицейского его семья получала ежемесячную пенсию в сумме от 43 до 144 рейхсмарок, тогда как семья украинца или белоруса — от 17 до 60 рейхсмарок [49] Стэнаграма нарады вышэйшага кiраунiцтва Генэральнай акругi Беларусь (Менск, 8—10 красавiка 1943 году) // ARCHE. 2010. № 7 — 8. С. 449. . Учитывая это, трудно не согласитьсяс наблюдением латышского историка К.Кангериса, отметившего, что «члены латышских полицейских батальонов стали наемниками, которым платят за проведенную работу» [50] Kangeris K. Policijas strukturas Latvija vacu okupacijas laika (1941-1945) // Okupeta Latvija 20. gadsimta 40. gados (Latvijas vesturnieku komisijas raksti, 16. sej.). Riga, 2005. 279. lpp. .