Юрий Семенов - Философия истории

Так утверждают сторонники «этологии человека». Им вторят последователи «социобиологии», представляя ее в виде систематического изучения «всех форм социального поведения, одинаково как у животных, так и у человека».332 Wilson A. Sociobiology: a New Approach to Understanding the Basis of Human Nature // New Scientist. 1976. Vol. 70, № 1000, P. 342.Свою задачу применительно к человеку они видят в том, чтобы поместить социальную науку в биологические рамки.333 Ibid.Они убеждены, что социобиология может помочь понять человеческое поведение и его фундаментальные правила.334 Ibid. P. 345.В частности, по их мнению, эта дисциплина открывает путь к пониманию морали вообще, альтруизма в особенности. «Я полагаю, — пишет основоположник социобиологии Эдвард Осборн Уилсон, — что глубоко лежащая эмоция альтруизма, которая мощно выражает себя потенциально во всех человеческих обществах, есть следствие генетического вклада».335 Ibid. P. 343.

Таким образом, стремление преодолеть идеализм в понимании отличия человека от животного, которое господствует у одной части западных исследователей, привело другую их часть к отрицанию существования качественной грани между человеком, с одной стороны, и животными — с другой, т.е. к биологизации человека и одновременно социализации животных. В настоящее время социобиология перестала быть чисто западным явлением. Она получила распространение и в нашей стране. В частности, нашими социобиологами было сделано выдающееся открытие — они нашли демократию у... обезьян.336 См.: Бутовская М.Л., Плюснин Ю.М.. Принципы организации пространственного поведения у человека и высших приматов (сравнительный анализ) // Современная антропология и генетика и проблема рас у человека. Сборник статей. М., 1995.

Взгляды, близкие к социобиологическим, развивал у нас крупный генетик Владимир Павлович Эфроимсон (1908—1989) в работах «Родословная альтруизма» (НМ. 1961. № 10) и «Генетика этики и эстетики» (СПб., 1995).

Подход, сходный с социобиологическим, наблюдается и в исторической науке. Крупный французский историк Жорж Дюби (1919 — 1996) в своей работе «Общество XI—XII веков в районе Макона» (1971) пытался обосновать взгляд, согласно которому в глубинной основе общественного строя средних веков лежали такие биологические факторы, как законы генетики, наследуемого кода, записанного самой природой в ДНК. В специальном номере «Анналов» с подзаголовком «Антропология Франции» (1976, № 4) в целом ряде статьей приводятся различного рода данные, которые, по мысли авторов, должны свидетельствовать о том, что социальное поведение человека диктуется наследственностью, генетическим кодом. В труде французских историков «За историю питания» (1970) человек выступает как биологический индивид, связанный с другими такими же индивидами, поведение которых обусловлено неким туманным «биологическим потенциалом».337 См.: Соколова М.Н. Современная французская историография. М., 1979. С. 67-77, 292-295.

Этология человека и социобиология, разумеется, не первые биологические концепции общества. Биологический подход к обществу мы наблюдали у Дж. Таунсенда, обращавшего особое внимание на борьбу за существование, в которой побеждают сильнейшие. После появления «Происхождения видов путем естественного отбора» (1859) Чарльза Дарвина возникло множество концепций общества, которые объединяют под названием социал-дарвинизма. Одним из убежденных поборников социал-дарвинизма был итальянский социолог Микеле Анджело Ваккаро (р. 1854) — автор книг «Борьба за существование и ее последствия для человечества» (1886), «О жизни народов в связи с борьбой за существование» (1886), «Проблемы мира и будущего мирового устройства» (1917). Такого рода концепции продолжают возникать и сейчас. В качестве примера можно привести работу Роберта Байджлоу «Воины рассвета. Человеческая эволюция к миру» (1969), в которой естественный отбор, проявляющийся прежде всего в войнах, насилии, резне, истреблении, объявляется движущей силой истории.

Попытки объяснения истории с позиций биологии предпринимали многие естествоиспытатели. Остановлюсь лишь на одной из них, предпринятой великим русским физиологом Иваном Петровичем Павловым (1849 —1836). Как-то в беседе с A.M. Горьким ученый заметил: «Вот мы с вами поспорили. Одно и то же вещество нашего мозга воспринимает впечатления и реагирует на них различно и даже непримиримо различно. Я ищу причину этого в биологической — органической химии, вы — в какой-то химии социальной. Мне такая незнакома...».338 Горький A. M. Из воспоминаний о И.П. Павлове // Собр. соч. в 30-ти т. Т. 17. М., 1952. С. 469.

И.П. Павлов, создавший теорию высшей нервной деятельности животных, в которой поведение животных выступало как условно-рефлекторное, не сомневался в том, что условно-рефлекторный характер носит и поведение человека. Тем самым он сводил человека к организму, т.е. считал его чисто биологическим существом. Отсюда и глубокое убеждение, что поведение человека, так же как и поведение животных, может быть полностью, без остатка объяснено таким разделом естествознанием как созданная им физиология высшей нервной деятельности.

«...Теперь я, — писал он в 1922 г. во введении к «Двадцатилетнему опыту объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных», — глубоко, бесповоротно и неискоренимо убежден, что здесь главнейшим образом, на этом пути окончательное торжество человеческого ума над последней и верховной задачей его — познать механизмы и законы человеческой натуры, откуда только и может произойти истинное, полное и прочное человеческое счастье... Только последняя наука, точная наука о самом человеке — а вернейший подход к ней со стороны всемогущего естествознания — выведет его из теперешнего мрака и очистит его от теперешнего позора в сфере межлюдских отношений».339 Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Сборник статей, докладов, лекций и статей. 7-е изд. М., 1951. С. 9-10.

Но провозглашая все это, И.П. Павлов в то же время не мог не видеть, что действия человека невозможно объяснить, исходя лишь из обычных животных инстинктов (по его терминологии — безусловных рефлексов) : пищевого, полового и инстинкта самосохранения. Поэтому он придумывает новый безусловный рефлекс — рефлекс цели, который в наиболее яркой форме проявляется в коллекционерстве.

«Вся жизнь, — писал он, — все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или иной поставленной ими себе в жизни цели. Ведь коллекционировать можно все, пустяки, как и все важное и великое в жизни: удобства в жизни (практики), хорошие законы (государственные люди), познания (образованные люди), научные открытия (ученые люди), добродетели (высокие люди) и т.д.».340 Павлов И.П. Рефлекс цели // Там же. С. 199-200.А затем он изобретает для объяснения поступков человека еще два прирожденных рефлекса: рефлекс свободы и рефлекс рабства.341 Павлов И.П. Рефлекс свободы // Там же. С. 219-222.