Юрий Семенов - Философия истории

Увеличение продуктивности общественного производства может быть достигнуто не только за счет прогресса техники и роста производительности труда. Кроме технического (технологического) способа повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил, возможно, существуют и иные.

Детальное исследование сохранившихся вплоть до наших дней позднепервобытных и предклассовых земледельческих обществ, живших в природных условиях, сходных с теми, что были характерны для древневосточных социоров, показало, что, вопреки привычным представлениям, время, которое члены этих обществ уделяли земледельческому труду, было сравнительно небольшим: 100 — 150 дней в году. В классовых же обществах Азии, которые еще в XIX в. были политарными, земледельцы работали в поле не менее 250 дней.

Развитие производительных сил в позднепервобытном обществе сделало возможным появление протополитарных отношений. Стремление протополитаристов получить возможно больше прибавочного продукта привело к возникновению мощного государственного аппарата и превращению протополитаризма в настоящий политаризм.

Утверждение политарных отношений привело, во-первых, к возрастанию продолжительности рабочего дня, во-вторых, к увеличению числа рабочих дней в году. В результате при той же самой производительности труда резко выросла продуктивность общественного производства. Отношения эксплуатации, утвердившись, сделали создателей материальных благ совершенно иной производительной силой, чем они были раньше. Последние теперь оказались способными трудиться не только по много часов в день без сколько-нибудь длительных перерывов, но и работать систематически, постоянно, изо дня в день по много дней подряд, работать не только в меру сил, но и через силу.

Такой способ повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил можно назвать темпоральным (от лат. tempus— время). На приведенном выше примере можно наглядно видеть, что новые производственные отношения не просто влияют на производительные силы, не просто способствуют их развитию, а создают, вызывают к жизни новые производительные силы.

Подобного рода развитие производительных сил общества возможно было только до какого-то более или менее определенного уровня. Этот уровень зависел, в частности, и от природных условий. В странах, в которых в силу климатических особенностей земледельческие работы в течение определенного сезона, например, зимой, невозможны, увеличить число рабочих дней земледельца за счет этого периода времени было нельзя. Для стран, где земледельческие работы возможны в течение всего года, а такими были многие восточные, такое ограничение отпадает. В качестве ограничивающего момента там выступают прежде всего особенности природы самого человека.

Производители материальных благ физически не могли работать сверх более или менее определенного числа часов в сутки и сверх более или менее определенного числа дней в году. Начиная с определенного предела возрастание прибавочного продукта могли происходить только за счет изымание части жизнеобеспечивающего продукта. Движение пресса эксплуатации на каком-то уровне должно было остановиться. Происходило это, разумеется, не автоматически. Останавливало его движение сопротивления самих производителей.

Там, где это происходило слишком поздно, производительные силы разрушались, деградировали, и классовое общество не только приходили в упадок, но и гибло. В других случаях происходил распад крупного социоисторического организма на мелкие, что вело к ослаблению мощи государственного аппарата и соответственно его способности высасывать прибавочный продукт. Все это давало возможность непосредственным производителя оправиться, а затем все начиналось сначала.

Но это не единственный механизм, лежавший в основе циклических изменение. Возникновение политарного общества означало конец политарного классообразования, но не классообразования вообще. Практически во всех политарных общества шел процесс плутарного расслоения, возникновения персональной полной частной собственности, становления доминарных, магнарных и доминомагнарных отношений, процесс вторичного классообразования. Возникая и развиваясь, магнарный, или доминомагнарный, уклад разъедал политарный социоисторический организм.

Каждая сколько-нибудь крупная политархия состояла из нескольких областей — субполитархий. Правители этих областей были заинтересованы в том, чтобы получить в свое распоряжение возможно большую долю дохода с подчиненного им населения, а то и весь доход. Но последнее было возможно лишь в случае превращения субполитархии в политархию. Развитие магнарных отношений способствовало росту самостоятельности субполитархов. Когда внутри сколько-нибудь крупного политарного социоисторического организма получали развитие магнарные отношения, он был обречен на развал.

Процессы разрушения человеческих производительных сил, вызревания магнарных отношений и роста самостоятельности субполитархов сочетались и переплетались по-разному, что определяло особенности упадка тех или иных древнеполитарных обществ.

Ближневосточная мировая система состояла из множества исторических гнезд, подверженных циклическим изменениям. Вполне понятно, что эти изменения происходили не синхронно. В то время как одни общества расцветали, другие приходили в упадок. Общества, которые находились в зените расцвета, в результате завоевательной политики подчиняли себе множество других, ослабевших или вообще менее сильных. Возникали грандиозные военные державы, включавшие в свой состав большое число исторических гнезд.

Когда историческое гнездо, ставшее центром такого обширного образования, приходило в упадок, империя распадалась, исчезала, уступая место новым державам, которых постигала та же участь. Характерным для ближневосточной мировой арены был постоянный переход гегемонии от одних исторических гнезд к другим и, соответственно, постоянное изменение политической карты.

Возникновение политарного общества было огромным прогрессом в развитии человечества. Огромные изменения произошли в культуре. Она, как уже указывалось ранее (подраздел 1.7.1) раздвоилась на культуру элитарную и культуру простонародную, прежде всего крестьянскую. Элитарная культура есть новообразование, качественно отличное от единой культуры первобытности. С переходом к классовому обществу появились монументальные архитектурные сооружения (храмы, дворцы, пирамиды и т.п.). Возникла письменность (первоначально идеографическая), что в огромной степени способствовало развитию духовной культуры. И монументальное зодчество, и письменность представляют собой яркое проявление культуры верхов, или элитарной культуры. Их появление, как известно, всеми историками и археологами рассматривается как неопровержимые признаки перехода к цивилизации.