Григорий Турский - История франков

Войско Тиберия разбило персов, вернулось с победой и привезло с собой столько добычи, что она могла бы удовлетворить любую человеческую жадность. К императору были приведены двадцать захваченных слонов.

31. В следующем году (579 г. – Ред. ) бретонцы атаковали окрестности городов Нант и Рен. Они захватили огромную добычу, пленных, опустошив поля и виноградники.

Когда епископ Феликс направил к ним посольство, бретонцы обещали возместить убытки, но так и не выполнили своих обещаний.

32. Одну женщину в Париже обвинили в том, что она оставила мужа и живет с другим. Родственники мужа пришли к ее отцу и сказали: «Или докажи нам невиновность твоей дочери, или пусть она умрет, чтобы смыть бесчестье с нашего рода». – «Я знаю, – сказал ее отец, – что моя дочь невиновна, а все, что про нее говорят, – неправда». – «Если это так, – ответили они, – то поклянись в этом на могиле святого Дионисия». Тот согласился, и все направились в храм Святого Дионисия, где, возложив руки на алтарь, тот человек поклялся в невиновности дочери. Но родственники мужа обвинили его в клятвопреступлении. Заспорив, они обнажили мечи и бросились друг на друга прямо перед алтарем, обагрив кровью храм и гробницу. С трудом их удалось примирить, но храм пришлось закрыть. А это были знатные люди из числа придворных Хильперика, так что слухи скоро достигли ушей короля. Король же отказался их слушать и распорядился отослать к епископу Рагнемоду, чтобы тот определил виновных и отлучил их от церкви. Только заплатив за нанесенные оскорбления, они смогли вернуться в лоно церкви. А вышеупомянутую женщину также вызвали в суд, но она повесилась.

33. На пятый год правления короля Хильдеберта произошло великое наводнение в Оверни. Дождь шел двадцать дней, и воды залили все поля. Реки Луара и Алье, а также их притоки поднялись высоко, как никогда. Многие замки были затоплены, дома разрушены, а урожай погиб. Река Рона, слившись с Соной, вышла из берегов и затопила Лион, разрушив стены.

Но после того как дожди прекратились, вновь зацвели деревья; а был уже сентябрь месяц. В этом же году в области Турен видели, как рано утром, еще до рассвета, по небу пробежала молния и исчезла на востоке. Кроме того, во всей окрестности раздался шум как бы падающих деревьев, но надо полагать, что он был не от деревьев, так как он был слышен на расстоянии пятидесяти миль или более. В этом же году произошло сильное землетрясение в городе Бордо, и городские стены чуть не обвалились. Все жители перепугались, что их вместе с городом поглотит земля, и многие ушли в другие города. Это землетрясение захватило соседние города и достигло Испании, но там оно было не таким сильным. Однако с Пиренейских гор обрушились огромные камни, давившие скот и людей. В окрестностях Бордо несколько селений сгорели от пожара. Во внезапно появившемся огне погибли и дома, и амбары с годовым запасом хлеба. Очевидно, огонь возник по Божьей воле, а не по какой иной причине. Сильно пострадал от пожара и город Орлеан, так что даже у наиболее богатых совершенно ничего не осталось. Тех, кто спасал что-нибудь от пожара, грабили подстерегавшие их воры. А в области Шартра из разломленного хлеба вытекла настоящая кровь. Тогда же и город Бурж сильно пострадал от града.

34. За этими знамениями последовал тяжелейший мор. Пока короли враждовали и вновь готовились к братоубийственной войне, дизентерия охватила почти всю Галлию. У тех, кто ею страдал, была сильная лихорадка с рвотой и нестерпимая боль в почках; темя и затылок были у них тяжелыми. То, что выплевывалось изо рта, было цвета желтого или зеленого. Многие утверждали, что там находится яд. Простые люди называли эту болезнь внутренней оспой. Если ставили банки на лопатки или на бедра, то появлялись нарывы, которые лопались, гной вытекал, и многие выздоравливали. Многим приносили облегчение настойки из трав, исцеляющие от заражения. Эта болезнь началась в августе месяце, первыми поражала детей и уносила их в могилу. Мы потеряли милых и дорогих нам деток, которых мы согревали на груди, нянчили на руках и сами, приготовив пищу, кормили их ласково и заботливо. Но, вытерев слезы, мы говорим вместе с блаженным Иовом: «Господь дал, Господь и взял; Да будет имя Господне благословенно» (Иов., 1: 21).

В эти дни тяжело заболел король Хильперик. Когда он начал выздоравливать, заболел, еще не «возрожденный от воды и Духа Святого» (Ин., 3: 5), его младший сын. Видя, что он находится при смерти, его окрестили. Когда ему на некоторое время стало лучше, заболел этой болезнью его старший брат по имени Хлодоберт. Мать его, Фредегунда, видя, что Хлодоберт находится в смертельной опасности, охваченная поздним раскаянием, сказала королю: «Долгое время нас, поступающих дурно, терпело Божественное милосердие. Ведь оно нас часто карало лихорадкой и другими страданиями, а мы не исправились. Вот уже теряем мы сыновей! Вот их уже убивают слезы бедных, жалобы вдов, стоны сирот. И неизвестно, для кого мы копим. Мы обогащаемся, не зная сами, для кого собираем все это. Вот сокровища, отнятые силою и угрозами, остаются без владельца! Разве подвалы не изобилуют вином? Разве амбары не наполнены зерном? Разве твои сокровищницы не полны золота, серебра [118], драгоценных камней, ожерелий и других украшений королевского двора? И вот мы теряем прекраснейшее из того, что у нас было. Теперь, если угодно, приходите. Мы сожжем все несправедливые налоговые списки, пусть нашей казне будет достаточно того, что достаточно было нашему отцу и королю Хлотарю». Так говорила королева и била себя в грудь кулаками, велела принести налоговые книги, которые привез Марк из городов их королевства, и, бросив их в огонь, вновь обратилась к королю. «Что же ты медлишь? – сказала она. – Видишь, что я делаю? Делай и ты то же. Если деток потеряем, то хоть вечной муки избежим».

Тогда король, раскаявшись, предал все налоговые книги огню. И когда книги были сожжены, король послал людей, чтобы они запретили на будущее составлять налоговые списки. После этого младший мальчик, снедаемый сильным недугом, скончался. С глубочайшей скорбью его отвезли из виллы Берни в Париж и погребли в базилике Святого Дионисия. А Хлодоберта положили на носилки и принесли в Суасон, в базилику Святого Медара, и, опустив на могилу святого, дали обет от его имени. Но в полночь, задыхаясь и ослабев, он испустил дух. Его похоронили в базилике Святых Мучеников Криспина и Криспиниана. Тогда великое рыдание было во всем народе. Плачущие мужчины и женщины в траурных одеждах, в таких, в каких они хоронят мужей, следовали за похоронной процессией. И потом король Хильперик раздал много подарков церквам, базиликам и бедным людям.

35. В те же дни от этой болезни умерла и королева Острехильда, жена короля Гунтрамна. Еще до того, как ей испустить свой презренный дух, она поняла, что ей не избежать смерти. Тяжело дыша, она захотела иметь спутников своей смерти и добивалась, чтобы во время ее похорон оплакивались и похороны других. Говорят, что, подобно Ироду, она попросила короля: «У меня была надежда на жизнь, если бы не зелье, принятое от этих проклятых врачей. Оно отняло у меня жизнь и привело к тому, что я скоро уйду из мира сего. Чтобы смерть моя не осталась неотомщенной, я прошу тебя дать клятву в том, чтобы их умертвили, как только я покину этот свет. Если я умру, то пусть и они после моей смерти не наслаждаются жизнью, и пусть одно и то же горе будет у наших и у их близких». Сказав это, несчастная испустила дух. А король после положенного траура, связанный клятвой своей супруге, выполнил ее гнусное завещание: он приказал умертвить мечом двух врачей, которые лечили ее, что, по мнению многих умных людей, было грехом.