Григорий Турский - История франков

Из облака раздался голос, подобный голосу множества рек [171]. Меня, грешного, приветствовали с большим почтением несколько существ, одни были одеты в одежды священника, другие в повседневную одежду. Охранявшие меня заметили, что это были мученики и исповедники, которых мы почитали на земле и которым молились с особой преданностью.

Когда же я стоял на том месте, где мне велели, меня обдул запах такой сладости, что, вобрав его деликатную сущность, я до сих пор не ощущаю потребности ни в еде, ни в питье. Затем я вновь услышал голос, говоривший: «Пусть этот человек вернется обратно в мир, ибо наши церкви нуждаются в нем».

Я слышал голос, но не видел того, кто говорит. Тогда я распростерся ниц на земле и заплакал. «Горе мне! Горе мне, Господи, – говорил я. – Почему Ты показал мне это лишь для того, чтобы вновь отобрать от меня? Ты отринул меня сегодня от Твоего лика и возвращаешь меня снова к земному существованию, не имеющему ни сущности, ни власти, как будто я навсегда должен расстаться с высшим. Я молю Тебя, Господи, не лишать меня Твоей милости. Позволь мне здесь остаться, если я вернусь на землю, я погибну». Говоривший со мной голос ответил: «Иди с миром (1 Цар., 1: 17). Я буду следить за тобой до тех пор, пока не верну тебя обратно в это место» [172]. Потом мои сопровождающие оставили меня, и я вернулся обратно через врата, в которые вошел, стеная и плача».

Когда Сальвий выговорился, то все, находившиеся рядом, изумились. Сам же блаженный человек заплакал. Потом он сказал: «Оплакивайте меня, ибо я осмелился раскрыть вам сию тайну! Из меня уже вышла благоухающая эссенция, которой я надышался в раю и с помощью которой я смог продержаться в течение шести дней, не принимая ни пищи, ни питья.

Мой язык покрыт язвами и настолько распух, что мне кажется, что он заполняет весь рот. Мне ясно, что Господь вовсе не хочет, чтобы Его тайны раскрылись. Господь, Тебе прекрасно известно, что я сделал это без всякого злого умысла, не из тщеславия. Сжалься надо мной, умоляю Тебя, и не оставляй меня, как Ты и обещал». Сказав все это, Сальвий замолчал, затем начал есть и пить.

Записав все сказанное им, я стал опасаться, что некоторым моим читателям эта история покажется совершенно неправдоподобной, я напомню им то, что писал историк Саллюстий: «Когда мы воскрешаем добродетельные или славные поступки великих людей, читатель охотно согласится и примет то, что он мог бы и сам совершить, но ко всему остальному, что превышает его возможности, он станет относиться как к неправдоподобному». Сам же я призываю в свидетели всемогущего Господа, чтобы Он подтвердил, что здесь передано то, что я услышал из уст Сальвия.

Много лет спустя святой Сальвий был вынужден покинуть свою келью, поскольку его избрали епископом и затем против его воли рукоположили. Я полагаю, он пробыл в этой должности десять лет, до тех пор пока в Альби не разразилась бубонная чума, от которой погибла большая часть населения города.

Уцелело лишь несколько жителей, но святой Сальвий, этот добрый пастырь, отказывался покидать город. Там он и оставался, увещевая тех, кто еще был в живых, чтобы они беспрестанно молились, не прекращая поститься, и сосредотачивали свои умы и деяния на том, чтобы совершать только благие поступки.

Обычно он им говорил следующее: «Всегда поступайте таким образом, что, если Господь решит призвать вас из этого мира, вы могли бы предстать не только перед Его судом, но и прийти к Нему с миром». Когда пришло время Господу открыть Сальвию, что его собственная смерть приближается, он сам приготовил свой гроб. Я даже полагаю, что он тщательно омылся и надел свой саван.

Он умер в размышлениях о святых вещах, его мысли были обращены к Небесам, он оказался необычайно святым человеком. Он никогда не испытывал желания владеть чем-либо и просто отказывался принимать деньги. Если кто-либо принуждал его взять их, он тотчас передавал деньги бедным.

Во время пребывания Сальвия в должности епископа патриций Муммол забрал многих жителей Альби в плен, но Сальвий последовал за ним и убедил его освободить их всех. Господь наделил его таким влиянием среди людей, что те, кто захватил альбигойцев, уменьшили требуемый ими выкуп и даже одарили Сальвия подарками. Таким образом, он освободил жителей собственной епархии и вернул им прежнее состояние.

Мне довелось слышать множество других достоверных историй, связанных с ним, но я не стану приводить новых, потому что хочу сосредоточиться на той истории, что уже начал.

2. Итак, когда Хильперик умер, удостоившись той судьбы, которую так долго искал, жители Орлеана объединились с жителями Блуа и напали на жителей Шатодёна и разбили их. Жилые дома, запасы зерна и все, что нельзя было унести, они подожгли, а затем отправились к себе вместе с захваченным скотом, унося с собой все, что могли. Однако они не ушли далеко, когда жертвы нападения, поддерживаемые людьми из соседнего Шартра, последовали за ними и поступили с грабителями так, как они заслужили.

Они вытащили все из домов (орлеанцев и шартрцев), не оставили ничего и снаружи, затем не оставили и самих домов. Обе стороны сошлись со свежими силами, между ними возникли новые перепалки и стычки. Жители Орлеана вооружились и были почти готовы ринуться в ответную атаку, когда два графа начали мирные переговоры и вскоре достигли согласия. Та сторона, что напала на другую без видимой причины, должна была выплатить компенсацию. Таким образом распрям был положен конец.

3. В это время Видаст, всем известный как Авий, совершил множество преступлений в окрестностях Пуатье. Именно он несколькими годами ранее убил Лупа и Амвросия из-за любви к жене последнего, а затем женился на ней, хотя она считалась его родственницей.

Когда Авий случайно встретил Хильдерика-сакса, то они обменялись оскорблениями, и в конце концов один из приближенных Хильдерика проткнул Авия своим копьем. Тот упал на землю, получив новые раны от других ударов, так что вместе с его кровью ушла и его нечестивая душа.

Рукой его величества Господь отомстил за пролитую Авием невинную кровь. Несчастный совершил множество преступлений, он грабил, убивал, прелюбодействовал, но я не стану вдаваться в детали. Все равно саксам пришлось урегулировать дело с сыновьями Авия после его убийства, выплатив штраф (вергельд).

4. Тем временем вдовствующая королева Фредегунда прибыла в Париж, она взяла с собой часть сокровищ, которые были спрятаны за городскими стенами, и стала искать убежище в церкви, где и спаслась с помощью епископа Рагнемода. В оставшуюся в Шели часть сокровищ входил золотой поднос, недавно изготовленный для Хильперика, конфискованный чиновниками казначейства, так и не дождавшимися короля Хильперика, который в это время был в Мо.