Фюстель Куланж - Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима

Даже за пределами поля битвы не существует понятия о каких-либо моральных обязательствах по отношению к врагу. У чужеземца нет никаких прав, тем более на войне. В отношении чужеземца не существовало таких понятий, как справедливо или несправедливо. Муций Сцевола [132], а с ним и все римляне, считал, что убить врага – прекрасный поступок.

Консул Марций публично хвастался, что обманул царя Македонии. Луций Эмилий Павел продал в рабство сто тысяч жителей Эпира, добровольно сдавшихся в плен.

Лакедемонянин Фебид захватил крепость в Фивах после того, как был заключен мир. Агесилая спросили о справедливости поступка Фебида, на что царь ответил: «Всякое действие, полезное для нашего отечества, правильно». Вот таким было международное право древних городов. Спартанский царь Клеомен говорил, что все зло, которое можно причинить врагу, по мнению богов и людей, всегда справедливо.

Победитель мог воспользоваться плодами своей победы, как ему заблагорассудится. Его мстительность и жадность не сдерживали ни человеческие, ни божественные законы. В тот день, когда афиняне постановили, что все жители Митилены, вне зависимости от возраста и пола, должны быть истреблены, они и не помышляли о том, что превышают свои права; и, когда на следующий день они отменили свое решение и удовлетворились тем, что казнили тысячу граждан Митилены и конфисковали все земли, решили, что поступили гуманно и милостиво. После взятия Платей мужчины были убиты, а женщины проданы в рабство, однако никто не обвинил завоевателей в нарушении закона.

Война велась не только против воинов, она велась против всего народа – мужчин, женщин, детей, рабов. Войну вели не только с людьми, но с полями и посевами. Сжигали поля, вырубали деревья; урожай врага почти всегда посвящался подземным богам, а потому сжигался. Истребляли стада; уничтожали даже посевы, которые могли принести урожай в следующем году. Война могла стереть с лица земли целый народ и превратить плодородную землю в пустыню. В силу этого закона войны вокруг Рима простирались безлюдные пространства. Территория, где находились двадцать три города вольсков, превратилась в Понтийские болота; исчезли пятьдесят три города Лация; в Самниуме еще долго можно было опознать места, где прошли римские войска, не столько по следам, оставшимся от их лагерей, сколько по царившему в окрестностях опустошению.

Когда завоеватели не истребляли побежденных, они имели право уничтожить их город, то есть разрушить религиозные и политические связи. Тогда прекращался культ и боги предавались забвению. Одновременно с религией города исчезала домашняя религия каждой семьи. Погасали очаги. Вместе с культом исчезали законы, гражданские права, семья, собственность, одним словом, все то, что зависело от религии. Послушаем, что должен сказать побежденный, которому сохранили жизнь. Его заставляют произнести следующую формулу: «Я отдаю себя, свой город, свою землю, воды, которые текут по моей земле, свои термы, свои храмы, свое движимое имущество, все, что принадлежит богам, – все это я отдаю римскому народу». С этой минуты боги, дома, храмы, земли и люди становились собственностью победителей. Дальше мы будем говорить о том, что происходило со всем этим под владычеством Рима.

Война могла закончиться не истреблением или подчинением побежденных, а мирным договором. Но одного соглашения было недостаточно, требовалось религиозное священнодействие. Каждое соглашение отмечалось жертвоприношением. Мы говорим – подписать договор; латины говорили – забить козленка, icere haedus; в результате общепринятым выражением, означающим заключение договора, стало выражение «принести в жертву агнца». В свою очередь, греки, имея в виду заключение договора, говорили – совершить возлияние. У римлян жрецы, отправлявшие священные обряды при объявлении войны и заключении мира, назывались фециалами, у греков – spendophoroi, или совершающие возлияния.

Только эти религиозные церемонии делали священными и незыблемыми международные соглашения. Общеизвестны события, которые произошли в Кавдинском ущелье. Римское войско в лице своих представителей – консулов, квесторов, трибунов и центурионов – заключило соглашение с самнитами, однако без совершения жертвоприношений. Поэтому сенат счел себя вправе объявить, что соглашение не действительно. Аннулировав соглашение, никто из понтификов и патрициев не думал, что совершает предательство.

Древние были твердо убеждены, что человек имеет обязательства только по отношению к своим богам. Вспомним высказывание одного грека, жившего в городе, в котором поклонялись герою по имени Алабанд, в разговоре с человеком из города, где поклонялись Геркулесу. «Алабанд, – сказал он, – бог, а Геркулес – не бог». Имея подобные представления, было крайне важно, чтобы при заключении мирного договора каждый город призывал своих богов в свидетели при принесении клятвы. «Мы заключили договор и совершили возлияния, – сказали платейцы спартанцам, – вы призвали в свидетели богов ваших предков, мы – богов, обитающих в нашей стране». Договаривающиеся стороны по возможности старались призывать божества общие для обоих городов. Клялись теми богами, которых было видно повсюду: солнцем, освещающим все вокруг, и землей, дающей пропитание. Но людям были гораздо ближе боги города и его герои-защитники, и если договаривающиеся стороны действительно хотели связать себя религиозными обязательствами, то должны были именно их призвать в свидетели во время принесения клятвы.

Поскольку боги принимали участие в сражениях, они должны были принимать участие и в заключении мирного договора. Таким образом, заключался союз как между людьми, так и между богами двух городов. Иногда, чтобы отметить союз своих богов, два народа, заключившие союз, присутствовали друг у друга на священных праздниках. Иногда разрешали друг другу входить в свои храмы и обменивались религиозными обрядами. Однажды Рим оговорил в качестве особого условия, что городской бог Ланувиума впредь будет защищать римлян, которые будут иметь право обращаться к нему с молитвами и входить в его храм. Впоследствии каждая из договаривающихся сторон обязывалась поклоняться божеству другой стороны. Так элейцы, заключив договор с этолянами, стали ежегодно приносить жертвы героям союзников.

Часто, после заключения союза, на медалях изображались божества двух городов, держащиеся за руки, или делались статуи держащихся за руки богов. Сохранились медали, на которых изображены вместе Аполлон Милетский и Гений Смирнский, Паллада Сидонская и Артемида Пергейская, Аполлон Иерапольский и Артемида Эфесская. Вергилий, говоря о союзе Фракии с троянцами, представляет вступивших в союз пенатов обоих народов.