Олег Ивик - История человеческих жертвоприношений

И были все стены и пол в этом святилище так залиты и черны от запекшейся крови, что все так сильно и скверно воняло. Затем, в другой стороне, по левую руку, рассмотрели находившегося там же другого гигантского идола высотой с Уитсилопочтли, а носом, как у медведя, а глаза его ярко сверкали, сделанные из их зеркал (из обсидиана)… И этот Тескатлипока был богом их преисподни и владел душами мешиков (т. е. мексиканцев.), и было опутано его туловище изображениями дьявольских карликов с хвостами в виде змей. И было на стенах столь много запекшейся крови, и весь пол был ею залит, и даже на бойнях Кастилии не было такого зловония. И там были преподнесенные этому идолу пять сердец, принесенных в тот день в жертву.

И на вершине этого храма была другая башенка с помещением, весьма богато отделанная деревом, и был там иной идол — получеловек-полуящерица, весь покрытый драгоценными камнями, а посередине, вдоль туловища, накидка. Они говорили, что тело его наполнено всеми семенами, что имелись во всей этой земле, и сказали, что это бог производства семян и плодов; но я не помню имени его. И все было залито кровью, как стены, так и алтарь, и было такое зловоние, что мы, не выдержав больше, выскочили наружу. И там находился огромный, колоссальный барабан; у когда по нему били, звук от него был такой унылый и слышен оттуда на две легуа (более одиннадцати километров. — О. И.) и, как они говорили, был похож на звучание инструмента из их преисподни; они сообщили, что кожа на этом барабане с исполинских змей. Тут же находилось и множество других дьявольских вещей — большие и малые трубы, всякие жертвенные ножи из камня, множество обгорелых, сморщенных сердец индейцев. И всюду — кровь и кровь!

Не мог поэтому наш Кортес удержаться, чтобы не сказать Мотекусоме через наших переводчиков: „Сеньор Мотекусома, не понимаю, как вы, столь славный и мудрый великий сеньор, не убедились до сих пор, что все эти ваши идолы — злые духи, именуемые детьми дьявола. Чтобы убедить вас и ваших жрецов в этом, разрешите на вершине этой башенки водрузить крест, а в ее помещении, где находятся ваши Уитсилопочтли и Тескатлипока, поместить изображение Нашей Сеньоры Девы Марии; тогда вы сами увидите, какой страх обуяет ваших идолов“. Но Мотекусома ответил очень немилостиво, тем более что подле находились двое жрецов, явно разгневанных: „Сеньор Малинче! Если бы я знал, что ты здесь будешь поносить моих богов, я никогда бы не показал их тебе. Для нас они — добрые боги; от них идет жизнь и смерть, удача и урожай, а посему мы им поклоняемся, приносим жертвы. Тебя же очень прошу оставить впредь всякое дерзновенное слово“».

Диас описывает и то, как поступали ацтеки с телами своих жертв.

«…Когда тех несчастных индейцев приносили в жертву, им рассекали кремневыми ножами грудь, рылись там, вырывали сердце, его и кровь преподносили своим идолам те, от чьего имени была эта жертва; после того, как отрезали ноги, руки и голову, съедали ноги и руки на празднествах и на пиршествах, а голову подвешивали, нанизав на шест между столбами, туловище принесенного в жертву не ели, а бросали… диким зверям».

При одном из храмов Диас видел подобие небольшого зоопарка — здесь содержали хищников, которым скармливали трупы. В другом храме он посетил «кухню», где готовили человеческое мясо:

«Следует сказать лишь о небольшом здании в виде башни. Вход в него охранялся двумя разинутыми змеиными каменными пастями с огромными клыками, и воистину это был вход в адскую пасть, ибо внутри было множество идолов, а в соседнем помещении много посуды для варки мяса несчастных индейцев, принесенных в жертву, всякие ножи и топоры, точно у мясников; и все там, как и в других храмах, было сильно залито кровью и черно от копоти и запекшейся крови…»

Испанцы пришли в ужас от того, что им довелось увидеть. Они потребовали от ацтеков прекратить человеческие жертвоприношения. И когда в отсутствие Кортеса представители самых знатных родов Теночтитлана обратились к его заместителю, Педро де Альварадо, с просьбой разрешить проведение ежегодного праздника в честь бога войны Уитсилопочтли, испанец поставил условием, что человеческих жертвоприношений на этом празднике не будет. Ацтеки согласились. Согласились они и на другое условие испанцев: прибыть на праздник безоружными. Они не знали, что испанцы готовили в их городе кровопролитие, перед которым меркли ужасы их собственных культов. Так, по иронии судьбы, самый миролюбивый из ацтекских богов Кетсалькоатль стал невольным виновником едва ли ни самой массовой резни, которая когда-либо свершалась в Месоамерике.

«Когда пришел упомянутый праздник, — писал позднее францисканский монах Диего Дуран, — индейцы, не подозревая ничего плохого, явились ублажить своего бога и показать величие Мехико… Там собралось для хороводов и танцев восемь или десять тысяч знатных мужей, все люди известные и благородной крови… Тогда Педро де Альварадо приказал поставить к четырем входам во двор храма сорок солдат, по десять к каждому входу, чтобы через двери никто не мог выйти, и приказал десяти другим подойти к тем индейцам, которые играли на барабане, туда, где, как ему казалось, находились наиболее знатные лица, и убить игравших на барабане, а потом и всех остальных. И эти „апостолы святой веры“ или, лучше сказать, „последователи дьявола“, не медля ни минуты, исполнили приказ.

Они вошли в толпу этих несчастных, почти обнаженных, только в плащах из хлопчатобумажной ткани, не имевших в руках ничего, кроме роз и перьев, с которыми они танцевали, и перерезали всех ножами».

Об этом же с возмущением писал Саагун:

«Они отрубали руки и головы, пронзали шпагами и копьями всех, кто попадался им на пути. Они учинили невиданную резню. Те, кто кинулся к дверям, чтобы убежать, были убиты… Некоторые взбирались на стены, другие забивались в башенки храма, чтобы лечь там на полу и притвориться мертвыми. И кровь лилась по двору, как вода во время сильного дождя. Весь двор был усеян головами, руками, кишками и трупами убитых людей. По всем углам рыскали испанцы, выискивая уцелевших, чтобы прикончить и их…»

Так совершилось последнее жертвоприношение в столице ацтеков Теночтитлане. На этот раз оно было посвящено новому для индейцев богу, золотому тельцу — испанцы уже обнаружили богатейшую сокровищницу Мотекусомы II и собирались завладеть ею сразу после взятия города.

Цивилизация майя, существовавшая в Месоамерике по соседству с цивилизацией ацтеков, была во многом близка ей по духу, но гораздо древнее. Она начала формироваться за сотни лет до нашей эры и ко времени испанского завоевания уже перешагнула через пик своего развития.