Николай Скрицкий - Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней

Когда пароходы вернулись к месту сражения, турецкие фрегаты и корветы стояли на мели; часть их горела, и пушки, оставленные заряженными, разряжались, когда до них доходило пламя. Например, около 22.00 ядро попало в капитанскую каюту фрегата «Кулевчи». Опасаясь, что такие выстрелы достигнут русских кораблей, а изменением ветра может нанести эскадру на горящую неприятельскую, Нахимов приказал около 20.00 отводить корабли от берега с помощью гребных судов и пароходов; за ночь эскадра расположилась в полутора милях от берега, на глубине 20–25 саженей (40–50 метров).

Корнилов сделал попытку спасти некоторые корабли противника, чтобы доставить их в Севастополь. Он приказал отвести от берега «Дамиад», покинутый еще в начале сражения офицерами и большинством команды, забравшими гребные суда; на борту еще оставалась сотня турок. Около полуночи пароход «Крым» вывел фрегат на глубокую воду, но буксирный трос оборвался, и фрегат навалился на корабль «Три Святителя», сцепившись с ним бушпритами; потребовалось выслать баркас, чтобы расцепить корабли, после чего сильно поврежденный «Дамиад» (имевший 17 подводных пробоин и много других повреждений) был отведен на мель и сожжен утром 19 ноября.

Пароход «Одесса» пытался спасти фрегат «Несими-Зефер». На его борту было обнаружено около 200 членов экипажа. Раненые с частью здоровых были отправлены на берег, что вызвало благодарность турок. Остальные пленные были перевезены на русские корабли. Подводные повреждения фрегата оказались так велики, что пароход отвел его за черту города и поджег.

Гребные суда с «Кагула», посланные для сожжения корвета «Фейзи-Меабуд», обнаружили на нем и соседнем «Ауни-Аллах» командира корвета, 80 нижних чинов и самого начальника эскадры. Осман-паша был ранен в бою; его ограбили и бросили собственные матросы. После осмотра корвет и фрегат сожгли моряки с «Кагула». Некоторые суда, вероятно, были подожжены самими турками. К полудню на рейде догорали последние корабли. Турецкой эскадры не существовало.

В результате сражения турки потеряли 10 боевых кораблей, пароход, 2 транспорта; были потоплены также 2 торговых судна и шхуна. Потери личного состава определяли в 3 тысячи человек. В воспоминаниях Осман-паши, очевидно, допущена опечатка и указано 300 погибших и 1500 бежавших. В плен попали, кроме вице-адмирала и 3 командиров кораблей, еще 180 нижних чинов. Турки лишились 500 орудий; резерва артиллерии и экипажей у них не было. По другим подсчетам, турецкие потери в моряках вместе с десантом доходили до 4 тысяч.

Потери русской эскадры в людях составили 38 убитых и 210 раненых. На кораблях было подбито 13 орудий и десяток станков. Повреждения кораблей, особенно в рангоуте и такелаже, оказались серьезнее. По расчетам, на ремонт кораблей «Три Святителя» требовалось два месяца, «Императрица Мария», «Великий князь Константин» и «Ростислав» — по шесть недель, «Париж» и «Чесма» — по три недели. Но этот подсчет производили после возвращения в Севастополь. Пока же требовалось быстрее восстановить корабли для опасного перехода по бурному осеннему морю. Следовало торопиться. Вырвавшийся из Синопа «Таиф» наверняка спешил в Константинополь, и можно было ожидать появления сильной англо-французской эскадры. Не мог исключить Нахимов и совместного нападения «Таифа» с другими пароходами, о которых вице-адмиралу было известно до сражения. Наконец, и время года торопило возвращаться в Севастополь, пока ноябрьская погода не ухудшилась окончательно.

Сразу же после боя моряки приступили к заделке подводных пробоин, ремонту парусов и рангоута. Часть кораблей не была в состоянии идти самостоятельно, а лишь на буксире пароходов. В 16 00 19 ноября к Синопу прибыл пароход «Громоносец». Его приход облегчал буксировку поврежденных кораблей. 20 ноября ремонт завершился, и эскадра направилась к Севастополю. «Императрицу Марию» буксировал пароход «Крым», конвоируемый фрегатами, «Великий князь Константин» под флагом Нахимова вел пароход «Одесса», «Три Святителя» — пароход «Херсонес», а «Ростислав» — пароход «Громоносец»; «Париж» и «Чесма» шли самостоятельно. Несмотря на ветер и волнение, 22 ноября все корабли прибыли на Севастопольский рейд.

Перед выходом Нахимов послал на «Громоносце» письмо, адресованное австрийскому консулу, ибо турецкие власти еще не появились. Вице-адмирал оправдывал свои действия необходимостью уничтожить корабли, направлявшиеся для возбуждения подданных России, и утверждал, что город пострадал главным образом от обломков турецких судов. Письмо он завершил следующими словами:

«…Теперь я покидаю этот порт и обращаюсь к Вам, как к представителю дружественной нации, рассчитывая на Ваши услуги, чтобы объяснить городским властям, что Императорская эскадра не имела никакого враждебного намерения ни против города, ни против порта Синоп».

A. C. Меншиков не был доволен текстом письма, которое Нахимов оставил в Синопе; он писал 21 ноября Нессельроде: «Я хотел бы видеть его иначе редактированным, но дело уже сделано». Меншиков был уверен, что вмешательство великих держав в войну неминуемо.

П. С. Нахимов, покидая Синоп, также знал, что никакие письма не изменят ситуацию, ибо почти неизбежным становилось вступление флота союзников на Черное море. Победителя турок удостоили ордена Святого Георгия II степени. Награды получили другие участники сражения. Победу широко отмечали в России. Но вице-адмирала не радовала награда: он переживал тот факт, что становился виновником грядущей войны.

20 ноября «Таиф» прибыл в Константинополь. Сообщение о Синопском разгроме вызвало растерянность турецкого правительства, которое первоначально намеревалось послать в море линейные корабли и тем успокоить возмущение жителей столицы, начавших беспорядки. Английский посол отговорил диван от этой авантюры; он рассчитывал на вовлечение в боевые действия союзных сил и 22 ноября писал в Лондон, что не видит, как можно избежать вступления англо-французской эскадры на Черное море.

Общественное мнение Европы, не знавшее еще о начале турками военных действий, было возмущено «неспровоцированным» нападением на Синоп. О степени информированности европейских газет говорит букет ошибок, встречающихся в статьях К. Маркса. Английские средства массовой информации сообщали о том, что на русских кораблях было на 680 пушек больше, что на обратном пути погиб 120-пушечный «Ростислав», что в порту Синопа были безжалостно уничтожены 2 британских торговых судна. Как известно, русская эскадра на одном борту имела 372 орудия против 262 турецких, «Ростислав» не был 120-пушечным и не тонул, а в гавани из нейтральных судов погибла одна шхуна. Одна из французских газет отмечала, что английская бригантина «Ховард» («Hovard») выгрузила уголь для австрийского консула в Синопе и принимала балласт, чтобы идти за грузом зерна, когда русский флот без предупреждения атаковал Синоп и уничтожил торговые суда в гавани. В этом сообщении, приведенном К. Марксом, отчетливо видны неточности, ибо огонь первыми открыли турки. Кроме того, непосредственная причина гибели судна оказалась иной. Бригантина (по-видимому, упоминаемая в русских документах ионическая шхуна) оказалась под обстрелом и не могла выбрать якорь, на корме ее вспыхнул пожар. Вскоре к бригантине придрейфовал горящий фрегат, с которого на судно перескочила сотня турок; они обрубили якорный канат и пытались отойти, но при взрыве фрегата оба судна разнесло в щепки. Капитан добрался до берега вплавь и был ограблен жителями города; из команды погибли двое, а остальные отдались под покровительство австрийского консула.