Николай Скрицкий - Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней

По диспозиции, правое крыло составляли шхуны под командованием Слизова, центр — прамы, шебеки и корабли, левое крыло — гребные фрегаты и плавучие батареи. Четыре гребные бомбарды следовали за ними, а канонерские лодки находились при крупных парусниках по две и на флангах. Всего в строю находилось 84 судна с примерно 800 орудиями, не считая фальконетов.

Пока русские строились, шведы в 23.30 открыли сильный огонь по шхунам; русские ответили, и завязалось сражение в дыму и темноте.

Одна из шхун отряда Слизова была взорвана, однако остальные суда шли вперед, заставив шведов отойти восточным проливом за остров Равица. Шведы попытались атаковать узким западным проходом левый фланг Нассау-Зигена, но канонерские лодки отразили огнем гребные фрегаты Ф. Денисона. Выстроившиеся за Равицей в длинную линию шведские гребные суда пробовали поставить атакующих под перекрестный огонь, но теперь уже русские канонерские лодки по западному проходу двинулись в обход шведов. Бой длился пять часов и около 3.30 затих. Шведы, постепенно прекращая огонь, уходили за остров Пейсари. За время боя с русской стороны погибла шхуна с экипажем, было убито и ранено всего около 150 человек. У шведов взяли брандер и канонерскую лодку; потери их остались неизвестны. В шестом часу утра принц прекратил преследование, чтобы дать отдых усталым людям, экипажам канонерских лодок, сутки уже не евшим.

Чичагов терялся в догадках о причинах стрельбы на восточном фарватере, пока не загремели орудия на его фронте: король, воспользовавшись установившимся попутным ветром, решил идти на прорыв. С большими потерями парусный флот вырвался. Шведские корабли уходили на юго-запад. За ними тянулась масса гребных судов. Строившиеся в боевую линию корабли Чичагова проходили вблизи шведской гребной флотилии, которая оказалась в полной власти русского флота. Чичагов приказал атаковать фрегатом и катером со стороны флота, а тремя фрегатами и двумя катерами отряда капитана Кроуна — от Питкопаса. Одни шведские суда при этом были потоплены и сожжены, а экипажи с них сняты; другие спускали флаги и сдавались. Их было так много, что оказалось невозможно все занять русскими командами. Когда со стороны Березового пролива появились гребные фрегаты Нассау-Зигена, адмирал решил, что российская гребная флотилия займется десятками сдававшихся судов; должна была выйти в море и флотилия Козлянинова. Их сил было вполне достаточно, чтобы полностью ликвидировать королевский армейский флот. Уверенный, что Нассау-Зиген не упустит возможности взять массу трофеев, В. Я. Чичагов отдал приказ гнаться за шведским флотом, оставив гребные суда их участи.

Козлянинов привел флотилию в боевую готовность после первых выстрелов и начал выходить около 8.00 из узостей Транзунда на Тейкасарский плес. Так как он, по мнению Головачева, не понял, что происходит, то не торопился преследовать уходящие в море парусники.

Не установивший вовремя связь с Чичаговым Нассау-Зиген также был удивлен происходящим, ибо рассчитывал участвовать в общей атаке. Теперь же ему оставалось преследовать арьергард шведской гребной флотилии. К 11.00 флотилия эта растянулась на десяток миль и была практически беззащитна. После того как Чичагов продолжил преследование парусников, ободренные его уходом шведы начали поднимать флаги и уходить к шхерам, сосредотачиваясь к Роченсальму.

Принц не оправдал надежд адмирала Чичагова, ибо не смог догнать шведов, бывших значительно впереди. Разыгравшаяся к вечеру непогода расстроила и разбросала его флотилию. Вечером принц писал Императрице, что назначает встречу судам у Аспэ. Там, в частности, удалось укрыться с легкими судами Слизову; поблизости собралось до 30 шведских судов, на которых, как позднее стало известно, находился сам Густав III. Слизов потребовал от шведов сдачи, но король, называвший себя подполковником Седерманом, отказался и грозил, что сам атакует. Бурное море исключало сражение, а когда стало стихать, Густав III предпочел увести свои суда в шхеры.

Оба отряда русского гребного флота упустили возможность довершить разгром шведской флотилии, и очень скоро, 28 июня, Нассау-Зигену и Козлянинову пришлось об этом пожалеть.

24 июня Слизов перевел свои суда к Фридрихсгаму на ремонт. Нассау-Зиген, с крупными судами отогнанный ветром за Гогланд, только 26 июня прибыл к Аспэ. Козлянинов с 45 судами, получив 23 июня предписание Нассау-Зигена следовать туда же, 24 июня был уже в виду Фридрихсгама, присоединив по пути рассеянные в шхерах суда, и привел их к сборному пункту ранее принца.

В письме 28 июня Потемкину Екатерина II на основании донесений считала, что принц направился за гребными судами. Она даже не могла подумать о том, что Нассау-Зиген сделает столь чудовищную ошибку, которая дорого обойдется гребному флоту.

27 июня принц получил высочайший рескрипт:

«По благополучном успехе над шведскими морскими силами одержанном, надлежит всемерно стараться пользоваться плодами сея победы и, распространяя военные действия, не дать отнюдь неприятелю ни времени, ни способов к его отдохновению. Мысли ваши в реляции вашей (от 25 июня) совершенно сходны с сими, и потому мы их с особым удовольствием приемлем. Уверены мы, что вы теперь первое и главное внимание ваше к тому устремите, чтобы нанести решительные и крайние удары гребному шведскому флоту, а тем и вятше облегчить средства к поискам, одним или другим образом учреждаемым. По доверенности, которую вам усердие к нам и отличные заслуги ваши приобрели, не скроем, что всего полезнейшим, и для прочного на будущее время сохранения покоя, надежнейшим, почитаем совершенное морских неприятельских сил истребление. Доброе уже положено тому начало. К совершению того потребны еще усиленные действия, не только обоих наших флотов, но и сухопутной армии. И так, если представляется вам удобность по разбитии гребным флотом, вами предводимым, шведского такового же, простерти действия ваши к стороне Свеаборга, вспомоществуемые армиею нашею, к Гельсингфорсу, в то самое время, когда корабельный наш флот будет иметь в виду, чтобы не выпустить неприятельские корабли в сей порт зашедшие, ища способов к их истреблению, то мы сие почитаем делом самой верховной важности и для нас выгодным. Предваряя вас о том, мы будем ожидать ваших разсуждений о разных распоряжениях для исполнения онаго потребных».

Рескрипт оказал возбуждающее воздействие на принца, который и так верил в свое воинское счастье и способности. Он только в полночь на 28 июня собрал свои суда к юго-восточному входу на Роченсальмский плес, где стоял весь шведский армейский флот, но уже вечером 27 июня писал Императрице:

«Я не успел еще узнать, какия имеются у шведов суда при Руоченсаольми. Но это ничего для меня не значит. Если они будут меня ожидать, то я иду их атаковать и разбить».