Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Но как попал корабль, везущий хлеб из Египта в Италию, в греческий порт Пирей? Из дальнейшей беседы героев мы узнаем, какую жестокую бурю выдержало судно на своем пути и как немилосердные морские ветры заставили его изменить курс. Даже многочисленный экипаж корабля не смог справиться со стихией.

В состав судовой команды обычно входили: рулевой — кибернет, маневровый, стоявший на носу корабля, штурман, затем келевст, руководивший гребцами с помощью искусного флейтиста, который, играя на своем инструменте, задавал ритм и темп тем, кто сидел на веслах. Наконец, должны были быть на судне помощники капитана, ведавшие административными и хозяйственными делами, и сами гребцы. Откуда бралось такое количество гребцов? Это были главным образом бедняки, зарабатывавшие таким тяжелым трудом себе на пропитание, или рабы. Впрочем, на двух афинских судах «Парал» и «Саламин», которые использовались только для государственных надобностей (например, для перевозки послов в заморские страны), команда всегда состояла из свободных граждан.

Кроме бурь и подводных скал мореплавателям зачастую угрожала еще одна опасность: пираты. Уже в мифах, отражавших исторические реальности древней Эллады, мы находим немало примеров захвата корабля морскими разбойниками. Они беспощадно грабили состоятельных путешественников и, как гласит один из мифов, дерзнули даже угрожать самому богу Дионису, и он своей божественной властью обратил их в дельфинов. В другом мифе пираты попытались ограбить певца Ариона, но ему удалось ускользнуть от них: он прыгнул в море и проплывавший мимо дельфин спас его. Особенно опасными стали морские разбойники в более поздние времена, и лишь римляне смогли очистить от них Средиземное море, обеспечив судам безопасное плавание.

Как ни удивительно это может показаться, но грекам было намного легче путешествовать в далекие заморские страны, чем по своему родному краю. На греческих землях не было ни хороших дорог, ни даже проселков, по которым могли бы свободно проезжать повозки. Разумеется, даже в изрезанной горами стране люди прокладывали тропы для вьючных животных — коней, ослов, мулов, однако едва ли можно говорить о них как о подлинных средствах коммуникации. Вместе с тем уже у Гомера упоминаются мощеные дороги, а раскопки на территории древней Трои и в Кноссе крито-микенской эпохи подтверждают, что это не было поэтическим вымыслом слепого певца. Такая дорога имела в основании каменные блоки, скрепленные между собой гипсом и залитые сверху слоем глины, поверх которого укладывали уже каменную плитку. Посередине пролегал тракт для повозок, а по обе стороны от него — тропинки для пешеходов. На сырых, болотистых почвах устраивали земляные насыпи, на крутых склонах гор высекали порой ступени.

Стоит отметить, что в классический период истории Греции развитие дорожной сети ограничивалось прокладыванием новых трасс и выдалбливанием в грунте колеи для колесного транспорта; мощеные же дороги встречались еще редко. Удивительно, что греки, достигшие стольких вершин в технике, архитектуре, иных искусствах древнего мира, никогда не строили таких дорог, какие создавали и какими справедливо гордились римляне. Даже далекие путешествия греки зачастую совершали пешком, в сопровождении одного или нескольких рабов, которые везли багаж своих господ на муле или на осле. В еще более далекие поездки отправлялись в повозках, да и то ими пользовались главным образом люди старые, больные, а также женщины и дети.

Дороги были узкие, двум повозкам очень трудно было разминуться, и даже пеший путник должен был сойти с дороги, чтобы повозка могла проехать. Именно такая дорожная ситуация и стала причиной смерти фиванского царя Лая и трагедии его сына Эдипа. О своем столкновении с Лаем Эдип сам рассказывает своей матери-жене Иокасте:

Софокл. Эдип-царь, 778–789

Литературные памятники сообщают нам мало сведений о разных типах дорожных повозок — их можно до некоторой степени представить себе по археологическим остаткам материальной культуры. В греческих текстах повозки обозначаются многими терминами, но трудно определить, о каком типе экипажа или кибитки идет при этом речь. В трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде» Клитемнестра, прибыв из Микен, столицы Агамемнона, в лагерь греков в Авлиде в Беотии, не сходя с повозки отдает приказы слугам. В ее распоряжениях рабам и самой Ифигении упоминаются разные наименования повозок: очевидно, был целый поезд на колесах, ведь вместе с царицей ехали ее дочь и маленький сын, а также несомненно его нянька, слуги и служанки Клитемнестры. Здесь же везли и приданое невесты — Ифигении.

Еврипид. Ифигения в Авлиде, 613–620

В оригинале, в греческом тексте, в этом фрагменте упомянуто несколько названий повозки, или колесницы: «охема», «охос», «дзигон», «охос поликос». Мы можем лишь предполагать, что в дорожном экипаже, называемом «охос», ехали Клитемнестра и ее дочь, а повозка, которую называли «охема», служила для перевозки поклажи. Как упряжные животные здесь прямо упомянуты лошади, тогда как часто в повозки запрягали мулов и на них же навьючивали багаж. Иногда один и тот же термин обозначал повозки самого разного типа и предназначения: так, словом «арма» называли не только крытую коляску, на которой полагалось ехать невесте во время свадебных торжеств и которая поэтому отличалась и удобствами, и изящной отделкой, но и военную повозку, запряженную конями, где могли разместиться двое: один из них был возницей, а другой, вооруженный копьем, сражался с противником.

Подробности устройства транспортных средств в Греции нам не известны, однако, принимая во внимание особенности рельефа Эллады, мы вправе предполагать, что повозки были легкими и имели достаточно высокие и прочные колеса.

Обычай ездить верхом на ослах и на них же перевозить поклажу был распространен у греков в течение многих столетий. В комедии Аристофана «Лягушки» раб Ксанфий едет на осле, но вещи свои держит сам: