Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Ювенал. Сатиры, VI, 398–412

Находились, однако, и такие люди, которые начали на свой страх и риск за определенную плату собирать и распространять всякие новости — большие и малые. Полученные сведения расходились уже в измененной форме, еще больше искажались по пути, рождались слухи, подчас не имевшие ничего общего с действительными событиями. Так, когда Цицерон был наместником в Сицилии, один из его друзей решил известить его обо всем, что делается в Риме, но, вероятно, поручил сбор сведений кому-либо из профессиональных «добывателей новостей». Среди известий, отправленных Цицерону, оказалось поэтому немало совершенно ложных сведений о деятельности Цезаря в Галлии, о его неудачах. Впрочем, самым неожиданным для Цицерона было несомненно известие… о его собственной смерти: в это время в Риме много толковали, будто он был убит в дороге (Письма Марка Туллия Цицерона, CXCI).

Октавиан Август отменил введенный Цезарем обычай публично оповещать римлян о заседаниях и постановлениях сената, но его преемники вновь стали доводить сенатские протоколы до всеобщего сведения граждан. А поскольку политическая роль сената в Римской империи все больше падала, то и сообщения о деятельности «отцов» уже не могли удовлетворить жадных до политических новостей римлян. Люди теперь чаще обменивались сведениями о частной жизни видных особ, слухами о положении дел при дворе и в семье императора. Это также было ценным источником и для историков, наблюдательных ученых, какими были Плиний Старший и Тацит, и просто для любителей всяких занимательных подробностей, например, для Валерия Максима.

Привычную для нас ежедневную прессу заменяли в античной Италии стены домов. Сохранившиеся стенные надписи в Помпеях представляют собой, по существу, мелкие объявления. Касаются они самых разных дел и вопросов — публичных и частных, иногда даже весьма личных, словно кто-то испытывал потребность раскрыть душу «городу и миру», излить принародно свои сокровеннейшие чувства.

Среди надписей, посвященных делам городским, публичным, особенно заметны те, что связаны с агитацией на выборах местных властей. Вот некоторые из таких предвыборных лозунгов:

«Сделайте Пансу эдилом, прошу вас. Он достоин этого».

«Все золотых дел мастера призывают избрать эдилом Гая Куспия Пансу».

«Сатурнин вместе с учениками призывает сделать Гая Куспия Пансу эдилом».

«Цирюльники: в эдилы — Юлия Требия».

«Земледельцы требуют сделать эдилом Марка Казеллия Марцелла».

«Рыбаки, выбирайте эдилом Попидия Руфа».

«Если кто отвергает Квинтия, — тот да усядется рядом с ослом».

Другие надписи извещают о предстоящих гладиаторских боях, об иных популярных зрелищах:

«Труппа гладиаторов эдила Авла Светтия Церта будет сражаться в Помпеях в день перед июньскими календами. Произойдет схватка с дикими зверями. Будет натянут полог (над театром. — Прим. пер. )».

«Этот бой с дикими зверями состоится в пятый день перед сентябрьскими календами, а Феликс сразится с медведями».

«Рустик Манлий — 12 боев, 11 наградных венков».

«…Бои с дикими зверями, атлеты, разбрызгивание воды. Будет натянут полог. Да здравствует Май, первый из горожан!»

В некоторых надписях говорится о делах личных, о радостных и печальных событиях в семье:

«В четвертый день перед августовскими нонами, в субботу, во втором часу вечера родилась девочка».

«Родился Корнелий Сабин».

«Умер Глер на следующий день после нон».

«Марк Виниций Виталис опочил в день перед июльскими нонами, в консульство Африна и Африкана».

На стенах домов в Помпеях не было недостатка и в обычных для нашего времени любовных признаниях:

«Сладчайшей и возлюбленнейшей — привет».

«Марк любит Спендузу».

«Корнелию Елену любит Руф».

«Фонтикул своей рыбоньке — сердечнейший привет».

«Прошу тебя, госпожа, именем Венеры заклинаю — помни обо мне!»

«Получил твое письмо».

«Нехорошо поступаешь, Сарра, оставляешь меня одного».

«Счастье влюбленным! А тот, кто не знает любви, да погибнет. Дважды погибель тому, кто запрещает любить!»

Приведем, наконец, ряд мелких объявлений самого разного характера:

«Здесь проживает Эмилий Целер».

«Аррунций был здесь с Тибуртином».

«Эмилий Фортунату, брату своему, — привет».

«Счастливых вам январей — на многие годы!»

«Горе тебе!»

«Самий Корнелию: повесься».

«Навозник, подойди к стене! Если тебя накроют, понесешь наказание. Берегись!»

«Сено принесли в восьмой день до октябрьских ид».

«Зосим продает сосуды для виноградных выжимок». «Из лавки пропала бронзовая ваза. Если кто возвратит ее, получит 65 сестерциев, а если укажет вора, так что сможем выручить вещь, — 20 сестерциев».

«Если кому-то повстречалась в седьмой день перед декабрьскими календами лошадь со всякой мелкой поклажей, пусть приведет к Квинту Децию Гиляру, вольноотпущеннику Квинта, за Сарненским мостом, в имении Мамиана».

И наконец, обращение к самой стене:

В древнейшие времена в Греции, как и повсюду, существовала торговля в форме непосредственного обмена материальными благами. В дальнейшем за товары стали платить кусочками ценных металлов, а на следующем этапе этим кусочкам уже придавали определенную форму: это могли быть бруски или кружочки соответствующего веса. Такие средства платежа были известны и в Египте, и в Месопотамии, и на островах Эгейского моря, и в других странах. Пользовались ими до той поры, пока не начали выпускать, наконец, настоящие монеты с выбитыми на них символами отдельных государств.

Ценность бесформенных кусочков металла, а позднее брусков или кружочков определялась их весом, и это нашло выражение даже в названиях некоторых мер веса и самих греческих и римских монет. Поначалу стоимость платежных средств необходимо было каждый раз заново подтверждать на весах при заключении любой торговой сделки. Лишь когда ценность этих средств платежа, независимо от их формы, стали удостоверять специальным штемпелем на самих монетах, возникла система, близкая к современному денежному обращению.

Греческие монеты

Первые монеты в собственном смысле этого слова появились в греческих городах на побережье Малой Азии в период великой колонизации (около 700 г. до н. э.). Монеты эти чеканили из сплава золота с серебром, с так называемым электроном, или с «белым серебром». Первые золотые монеты начали чеканить в Лидии, где, как мы помним, было вдосталь золотого песку.