Юрий Лубченков - 100 великих полководцев Второй мировой

Но Сталин опоздал с принятием решения – огромная масса войск Юго-Западного фронта во главе с генерал-полковником Кирпоносом оказалась в окружении, погибла или попала в плен.

Создавая Ставку, Сталин, возможно, и сам не думал, что она будет лишь формально носить коллегиальную форму. В действительности она в целом никогда не собиралась.

Сталин предпочитал вызывать членов Ставки поодиночке, когда хотел выслушать мнение кого-нибудь из них. Впрочем, мнением некоторых из ее членов – Ворошилова и Буденного – Сталин вообще не интересовался. Молотов все время был в Наркомате иностранных дел, Шапошников оставался в Москве, а с Жуковым, особенно после назначения его командующим фронтом, Сталин поддерживал прямые отношения по телефону или в случае надобности вызывал к себе.

Таким образом, к концу осени 1941 года сформировался стиль руководства Сталина как Верховного главнокомандующего. Одной из главных особенностей руководства Сталина войсками стало его отсутствие на фронтах. Большинство командующих положительно оценивало это: он не мешал им своим авторитетом непосредственно в их штабах, как впоследствии делали некоторые представители Ставки.

Наиболее выгодным для фронта и для страны являлось его пребывание в Ставке, куда сходились все нити телефонной и телеграфной связи, и потоком шла разнообразная информация. Имеющаяся в то время инфраструктура руководства вооруженными силами и страной позволяла Верховному главнокомандующему иметь обширную информацию на каждый день, а иногда и на каждый час о ходе военных действий.

Наиболее характерным моментом в деятельности Сталина-полководца стала битва за Москву.

Как известно, разведка не сумела своевременно вскрыть подготовку командованием вермахта операции «Тайфун», и приказ о переходе к жесткой обороне был отдан лишь за 3—5 дней до начала гитлеровского наступления.

Уже ко 2 октября танковые группировки немцев стали охватывать главные силы войск Западного фронта в районе Вязьмы.

Вскоре войска Конева оказались в окружении, а войска вермахта – в непосредственной близости от Москвы. В штаб Западного фронта выехала комиссия ГКО во главе с Молотовым. В состав комиссии входили Ворошилов, Маленков, Булганин и Василевский. Официально комиссия выехала в штаб Западного фронта для выработки предложений по усилению обороны Москвы, но фактически она должна была решить, что делать с Коневым.

Конев мог разделить участь первого командующего войсками Западного фронта генерала Павлова и всего его штаба, расстрелянных по обвинению в дезорганизации фронтового управления. Вызванному из Ленинграда в Москву Жукову Сталин объявил, что Коневу нельзя прощать поражения его войск. Но Жуков стал решительно возражать, говоря, что такими мерами можно лишь усугубить положение, и напомнил Сталину о том, что расстрел Павлова все равно не смог остановить продвижения немцев.

Сталин предложил Жукову возглавить защиту Москвы, приняв командование войсками фронта. Но вскоре выяснилось, что этих войск нет, и образовавшуюся брешь огромного размера нужно закрывать любыми путями – бросить ополчение из рабочих, курсантов военных училищ, милицейские части. Сталин и Жуков считали, что необходимо выиграть время для прибытия войск из Сибири и Дальнего Востока.

Сталин понимал, в каком критическом положении оказалось государство. Он решил прибегнуть к крайним мерам. Было принято решение в случае подхода немецких войск к окраинам Москвы взорвать все предприятия, склады и электрооборудование метро.

В Москве создавались специальные группы из работников НКВД и партийных активистов для работы в подполье в случае захвата Москвы немецкими войсками. Готовился текст специального воззвания о временном оставлении Москвы.

В связи с эвакуацией центральных учреждений и части правительства из столицы Сталин должен был решить нелегкий для себя вопрос: оставаться ли ему самому в Москве? Для эвакуации Сталина из столицы на запасных путях стоял специальный поезд, а на центральном аэродроме – специальные самолеты, готовые принять на борт вождя и вывезти его в любую точку Советского Союза.

Но Сталин знал – в случае огласки это окончательно подорвет его авторитет как Верховного Главнокомандующего в народе и армии, и тогда Москву не удержать никакими чрезвычайными мерами.

И Сталин не только решил остаться в столице, но и принял все меры, чтоб об этом знало как можно большее число людей. Во время бомбардировок Москвы он находился на командном пункте 1-го корпуса ПВО, где наблюдал за отражением вражеских налетов. На вопрос солдата Кремлевского полка, будет ли он эвакуироваться вместе с полком или останется в Москве, Сталин ответил, что, если будет надо, он сам поведет полк в атаку. 6 ноября он выступил на торжественном заседании на станции метро «Маяковская».

И наконец, 7 ноября 1941 года Сталин выступил на параде на Красной площади перед войсками, отправляющимися на фронт.

Несомненно, такие меры повышали авторитет Сталина в армии и среди населения Москвы.

Выбор Сталиным Жукова в качестве командующего войсками главного направления оказался верным. Жесткость Жукова в управлении войсками достаточно хорошо известна. Но жесткостью обладали и другие военачальники, на первых порах импонирующие Сталину, – хотя бы генерал А.И.Еременко, обещавший Сталину в сентябре 1941 года разгромить «подлеца Гудериана». Однако их обещание оставалось лишь на словах, и со временем Сталин потерял к таким людям доверие, предпочитая, чтобы ему говорили правду, хотя, возможно, и не всю. Жуков же обладал блестящими оперативно-тактическими способностями – умением организовать удар в нужный момент. И он сумел вначале, до переброски из Сибири резервов, измотать противника в оборонительных боях, а затем 2 декабря перешел в контрнаступление.

Противник на некоторых направлениях был отброшен на 100 км. Жуков стремился продолжить наступление и гнать немецкие войска на линию Смоленска. Неожиданно он получил приказ передать ударные армии, данные ему перед началом контрнаступления, в состав других фронтов. Никакие просьбы Жукову не помогли, и после передачи войск наступление замедлилось, а затем и совсем остановилось. Основные войска группы армий «Центр» уцелели.

Битва за Москву произвела настолько сильное впечатление на Сталина, что это отразилось на дальнейшем ходе войны. Ржевско-Вяземский выступ с направлением на Москву приковывал его внимание до зимы 1943 года. На западное направление по-прежнему поступали все главные резервы, поскольку Сталин опасался возобновления похода немецких войск на Москву. Одной из немногих поездок Сталина на фронт была поездка зимой 1943 года на Калининский фронт, нацеленный против Ржевско-Вяземского выступа. Вниманием Сталина к западному направлению воспользовался абвер, подбросивший через свою агентуру план операции «Кремль», предполагавший возобновление летом 1942 года наступления на Москву. Сталин поверил, что наступление возобновится, и это едва не привело к роковым последствиям.