Карл Клаузевиц - Принципы ведения войны

Если два или более государства объединяются против третьего, это сочетание образует, в политическом аспекте, только одну войну, однако такой политический союз бывает разным.

Вопрос заключается в том, имеет ли каждое государство в коалиции независимый интерес и независимую силу, с которой можно вести войну, или же среди них есть одно, на чьи интересы и силы опираются остальные. Чем более верно второе предположение, тем легче рассматривать этих объединенных противников как одного врага и тем скорее мы можем упростить наши основные действия, сведя их к одному главному удару, и, поскольку такое упрощение возможно, этот удар становится самым верным средством для достижения успеха.

Следовательно, можно утверждать, что если, победив одного главного врага, мы побеждаем и его союзников, то поражение этого одного должно быть целью войны, потому что в лице этого одного мы наносим удар по общему силовому центру всей войны.

Военные действия, как и всякое другое дело на земле, требуют времени; но на войне нет ни следа какого-либо взаимодействия времени и силы, которое имеет место в динамике.

Время необходимо для обеих воюющих сторон, и вопрос заключается только в том, которая из них по своему положению может первой получить от времени особые преимущества . Такой стороной (не считая особенностей в положении той или иной стороны), очевидно, будет слабейшая сторона. Зависть, соперничество, заботы, а порой даже великодушие являются естественными защитниками несчастного; с одной стороны, они создают ему друзей, а с другой стороны, ослабляют и разрушают коалицию между его врагами. Следовательно, время даст больше выгоды побежденному, чем победителю.

Но если завоеванные территории достаточно велики, если в них есть пункты, необходимые для благосостояния незавоеванных территорий, то нанесенное поражение, как раковая опухоль, все глубже вгрызается в организм побежденного; тогда возможно, что победитель, не предпринимая ничего больше, с течением времени будет больше выигрывать, чем проигрывать. В подобных обстоятельствах, если не поступит никакой помощи извне, время может завершить начатую работу: то, что осталось непобежденным, падет, вероятно, само собой.

Целью наших рассуждений было ясно показать, что всякое завоевание должно быть выполнено как можно скорее, что рассрочка в его выполнении на более длительное время , чем это абсолютно необходимо, не облегчает, а затрудняет завоевание .

Выше мы говорили, что под выражением «поражение противника» мы понимаем реальную абсолютную цель военных действий. Теперь рассмотрим, что нужно делать, когда условий для достижения этой цели не существует.

Эти условия предполагают существенное физическое и моральное превосходство или огромную предприимчивость и врожденную склонность к предельному риску. Там, где на все это рассчитывать не приходится, цель военных действий может быть двух видов: или завоевание небольшой или умеренной части территории противника, или сохранение собственной до лучших времен; в оборонительной войне обычно происходит последнее.

Которая из этих целей уместна в конкретном случае, всегда можно установить, вспомнив выражение, примененное по отношению к последней. Ожидание до более благоприятных времен подразумевает, что у нас есть основания ожидать такие времена и что оборонительная война всегда основана на этом ожидании. С другой стороны, наступательная война, то есть использование преимуществ настоящего момента, всегда предпочтительнее, когда будущее сулит лучшие перспективы не нам, а нашему противнику.

Третий случай, вероятно, наиболее распространенный — это когда ни одна сторона ничего определенного от будущего не ожидает. В этом случае наступательная война просто необходима для политического агрессора, то есть для того, кто имеет позитивный мотив.

Мы здесь решаем в пользу наступательной или оборонительной войны по причинам, не имеющим ничего общего с относительными силами участников битвы. И все же может показаться, что правильнее делать выбор между наступлением или обороной, исходя главным образом из взаимного соотношения сил воюющих сторон. По нашему мнению, поступая так, мы лишь отходим от правильного пути.

Предположим, что небольшое государство вовлечено в схватку с противником, значительно превосходящим его по силе, и заранее знает, что с каждым годом его положение будет ухудшаться; не следует ли, если война неизбежна, воспользоваться временем, когда ситуация еще не так плоха? Тогда такое государство должно наступать, но не потому, что наступление само по себе даст какие-то преимущества, а потому, что это, скорее, уменьшит неравенство сил. Меньшее государство должно наступать потому, что ему необходимо решить исход дела, пока не настали худшие времена, или получить по крайней мере временные преимущества, которые можно будет использовать впоследствии. Такой вывод не должен казаться абсурдным. Если бы это маленькое государство было вполне уверено, что неприятель пойдет против него, тогда, безусловно, оно может и должно воспользоваться обороной против врага, чтобы обеспечить себе первое начальное преимущество. Здесь, по крайней мере, нет никакой опасности потерять время.

При абсолютной форме войны, когда все вытекает из естественных и необходимых оснований и одно стремительно следует за другим; когда, если можно так выразиться, не остается места нейтральному промежутку, вся война полна многообразным взаимодействием. Тесная связь охватывает ряд последовательных сражений; кульминационный момент, имеющийся у всякой победы, определяет пределы, за которыми начинаются потери и поражения; все эти естественные в ходе войны отношения, утверждаем мы, допускают только один результат , а именно конечный успех . Здесь мы можем сказать: конец — делу венец. С этой точки зрения война есть неделимое целое, части которого (отдельные успехи) имеют ценность только лишь в связи с этим целым.