Евгений Кукаркин - Дальний гарнизон

Мы возвращаемся в пультовую. Теперь уже по приборам четко видно, что давление в баках начало падать.

Время стала идти медленно, но у меня такое ощущение, что мы сидим на бомбе. Находящиеся рядом офицеры тоже в напряжении. Кочетков сидит рядом, хотя время его дежурства еще не пришло.

- Чего мы тянем? - спрашиваю я его.

- Ждем темноты.

- Зачем?

- Чтобы окно шахты не засекли со спутников.

- Нам в училище говорили, что американцы давно знают местоположение всех точек.

- От того, что они знают, нам не легче. Мы выполняем приказы и инструкции. Не важно сколько в шахту выльется компонента, важно, что мы себя соблюли...

- А новая ракета, ее когда поставим?

- Тоже ночью.

- Шахту еще надо осушить.

- Чтобы не спустить топливо в канализацию, сейчас Годунов уже насосы готовит. Не эти..., не наши будем использовать, а обыкновенные, донные, типа "Ручеек".

Около нас очутилась Катя.

- Как у вас дела?

- Плохо. Давление упало на полтора деления.

- Это что значит?

- Что на дне шахты уже почти свыше двадцати литров компонента.

- Они не могут того...?

- Черт его знает.

- Полковник уже отключил питание на все кабели.

- Это хорошо, но мы ждем ночи.

- А много выльется еще?

- Много. Только бы еще окислитель не потек.

- Там, полковник, кроет матом все начальство, сюда спешно вылетает комиссия.

- На вряд ли они успеют. Мы вытащим ее раньше.

- Дима, кажется твоя командировка накрылась.

- Это почему?

- Все офицеры по тревоге подняты сюда. Пока новую ракету не поставят, о командировках ни слова.

- Значит завтра день потерян...

В это время самописец дернулся и перо медленно покатилась вправо. Стрелки манометров задергались. Я нажал на кнопку связи.

- Что еще у тебя, Кривцов?

- Похоже полный прорыв прокладки.

- Понятно. Что-нибудь сделать можно?

- По инструкции, ничего.

- А без нее?

- Заткнуть отверстие и прижать хомутом.

- Нет. Это делать не надо. Пусть тогда течет...

Катя вернулась на свой пост, а мы... ждем темноты.

По тревоге прибыли офицеры и солдаты с городка, началась подготовка к подъему ракеты. Спешно отстыковывались шланги и кабели. Наконец подали команду: "Сдвинуть крышку". Я нажимаю на кнопки и вижу, как трясутся от напряжения манометры. Передо мной осветился монитор. Это полковник разрешил из бронированного лючка в шахте, выдвинуть видеокамеру. Стало видно, как гидравлические затворы разжались и плита медленно поползла в сторону. Темное небо обозначилось цепью рваных облаков, через которые изредка просвечивали звезды. Несколько огоньков фонариков мелькнули в проеме. Мои товарищи, которые сидят рядом, докладывают о состоянии ракеты. Жду команды, на захват ракеты. Снизу скопилось горючее, я волнуюсь, как сработает гидравлика, которая должна подцепить "стол", не разъест ли эта пакость прокладки цилиндров, но все вроде удалось, я нажимаю кнопки и медленно выталкиваю ракету к верху. На экране, сквозь узкую щель, между стенками шахты и "столом", виден перемещающийся вверх корпус ракеты, который освещен фарами машин, а так же заметно, как со стабилизатора стекает топливо. Стали заметны силуэты, захватов траверсы, и тут... одна из клешней захвата, приблизившись к корпусу ракеты, ударила ее. Что там такое? У меня опять задрожали приборы. Вдруг из под траверсы мелькнула молния, я зажмурил глаза. Ахнуло так, что земля задрожала... Наш бункер дернулся... Несколько тревожных голосов пронеслось по помещению.

Я открыл глаза, передо мной мертвый монитор, часть приборов неподвижна, только напряжены манометры давления. Ужас того, что произошло наверху потряс меня. Я представляю как бушует огонь на земле и в шахте.

- Кривцов, - вдруг ожили наушники, - ты "стол" сможешь сдержать?

- Пытаюсь. Давление пока держится, но если быстро не заглушить огонь в шахте, то ничего сделать не могу

- Понял. Держи давление, не давай остаткам ракете рухнуть обратно в шахту.

- Нельзя чем-нибудь столкнуть эти остатки со "стола"...

- Попробуем, там мешают огонь и густой дым, ты пока освободи нижний захват.

Я осторожно сбрасываю давление с захватов, стрелки манометров затихают, но тут у меня поплыл один из гидравлических домкратов "стола". Переключаю резервный насос на него. Представляю, как из прокладок цилиндров выбивается масло и тут же за счет этого создается лишний источник огня. Через пятнадцать минут бак с маслом кончится и... "стол" рухнет, вместе с горящей ракетой в шахту.

- Через двенадцать минут и тридцать секунд все рухнет, - передаю полковнику. Потек третий домкрат.

- Держи "стол"... Как хочешь, но держи.

- Им бы пожарных машин побольше, - дышит мне в затылок Кочетков, - а они из ближайших районов могут прибыть через часов пять.

- Только бы ничего не было с головкой...

- Ее наверно отбросило. Там теплозащитный слой.

Надо мной тикают морские часы, прошло десять минут. Я понимаю, что из-за такого пожара подойти к шахте трудно, но осталось две минуты. Неужели все рухнет в шахту. Это значит СТП будет парализована на неопределенное время.

Прошла еще минута. Вдруг давление подпрыгнуло и почти на всех манометрах застыли стрелки и тут же микрофон ожил.

- Кривцов, опускай "стол", мы остатки ракеты сковырнули, надо затушить пламя в шахте, а он мешает.

Я отключил резервный насос и стал сбрасывать давление. Под своей тяжестью "стол" пошел вниз.

- Обкакались перед американцами, - комментирует Кочетков, - теперь от такой иллюминации они убедятся, что мы на месте.

- Хорошо еще, что рвануло не в шахте.

- Сегодня точно, новую ракету в шахту не поставим. Весь день будут трудится команды, приводить все в порядок.

- Как ты думаешь, топливо на дне выгорело?

- Черт его знает. Когда тебе дадут команду закрывать шахту, значит пожар затушен.

Я представляю, что там творится на верху. Пожарные машины, солдаты и офицеры, со шлангами, огнетушителями, стараются сбить пламя с ракеты. Сколько воды и пены сейчас течет в шахту.

- Лейтенант Кочетков, срочно в центральный, - зашумел динамик.

- Это меня. Я побежал.

Кочетков пожал мне плечо и побежал к двери.

Через три часа, мне приказали задвинуть плиту и обеспечить герметичность шахты. Наступало утро. Это был печальный день, оказывается погибло несколько человек, бывших в близости с ракетой на верху. Много было обожженных и раненых. Погиб хороший парень, прапорщик Годунов, пытавшийся откачать топливо из шахты.

Нас не отпустили в городок на отдых, мы по прежнему на своих рабочих местах. Все офицеры другой смены задействованы на ликвидации аварии. Мне даже отойти от пульта не разрешают, хотя показания приборов передо мной на нулях и неподвижны. Исчез Кочетков, как его вызвал полковник, так и не появлялся. Мои товарищи офицеры, сидящие слева и справа, тоже мучаются от безделья, кто дремлет, кто читает какую то чушь. К двум часам ко мне подошла Катя. Вид ее усталый, она почти упала на стул Кочеткова, стоящий сзади меня.