Евгений Кукаркин - Эти нежные девичьи руки

- Федор Иванович, мы вам налили кофе, - сообщает она.

- Спасибо.

- Федор Иванович, - Лидия Петровна поставила свою недопитую кружку на стол, - из лаборатории сообщили, что плата, которую залили слезами, в порядке. Так что, может быть план этого месяца не сорвем.

- Что значит может быть?

- У нас уже потери, около десяти блоков не собраны из-за испачканных деталей и узлов.

- В прошлом месяце было меньше. Придется вас вам постараться, друзья. Подогнать темп или сделать третью смену.

- Постараемся.

- А у меня на участке, - сообщила мне Варвара Николаевна, мастер подготовительного участка, вечно молодящаяся женщина неопределенного возраста, - врачиха сегодня сняла двоих...

- Как они пережили?

- Нормально. Судя по всему, помчались в кино.

- Кто как переносит, - комментирует Лидия Петровна, - одни кончают самоубийством, другие только встряхнуться и хоть бы что...

Никто не отреагировал на эту реплику. В конторку без стука врывается черноглазая девушка, Светлана Малышева, одна из старожилов цеха. У нее уникальные руки и уже два с половиной года на пальцах не появляется никаких выделений.

- Федор Иванович здесь? - она замечает меня. - Федор Иванович, там в раздевалке драка. Верку Артемову бьют...

Вместе со мной вскакивает Лидия Петровна и Саша Казанкина.

- Сейчас идем.

В раздевалке крики и вопли, полуодетые девочки мечутся среди шкафчиков и скамеек. Три девочки зажали в угол голенькое тело и лупцуют его руками и ногами.

- А ну прекратить, - рявкаю я.

Две фигурки отскакивают, третья неиствует и не обращает на меня внимание, продолжая размахивать ногами. Я хватаю ее в охапку и оттаскиваю в сторону. Стиснул так, что она охнула.

- Ой...

- Тихо.

- Маранджева, Кацуева, Петрова и Артемова, - слышу сзади голос Лидии Петровны, сейчас же одеться и в кабинет к врачу, проверить руки, а потом ко мне в контору.

- Ну вот влипли из-за этой, суки, - внятно произнесла девочка в моих руках.

Я ее чуть прижал.

- Отпустите меня, мне больно.

- Не ругайся, ты не в свинарнике.

Я поставил взъерошенную девочку на пол. Потом подошел к той, которую били. Она зажалась в углу и стыдливо прикрыла голое тело руками.

- Ты в порядке, можешь подняться?

- Могу, только уйдите.

Большие испуганные глаза смотрят на меня, на щеке большая царапина, на которой бисером разместились горошки крови.

- Хорошо. Лидия Петровна, если у кого-нибудь буду серьезно повреждены руки, от работы завтра освободить. Доложите мне потом, что произошло.

Я пошел опять в конторку.

- Девочки, как же вы так, - услышал страдающий сзади голос Саши.

Лидия Петровна пришла ко мне перед началом смены.

- Федор Иванович, я освободила Артемову от работы на завтра и решила перевести ее во вторую смену.

- Что там произошло?

- Да все по поводу смерти Корякиной, Артемова высказала предположение, что глупо вешаться из-за того, что выгнали с работы, зарабатывать деньги сейчас можно любым путем, вплоть до того, чтобы продавать свое тело мужикам или торговать наркотой. Ну, девочки ей и врезали...

- Вы правильно поступили, Лидия Петровна, что перевели ее в другую смену.

- А вам не кажется ужасным, что девочки в пятнадцать лет так спокойно говорят о проституции?

- Это очень плохо, Лидия Петровна, но еще хуже, когда в этом возрасте занимаются этим. Лучше бы шли об этом только разговоры.

- В каком же возрасте для них надо заниматься сексом? Что то ни в одних правилах или законах я этого не находила.

- Есть рекомендации врачей с какого возраста можно начинать. Я думаю, это дело чести и совести каждой девушки.

- Вы слишком прямолинейны, Федор Иванович. Я хотела услышать от вас не это. Честь и совесть..., такое только есть в сказках...

Она ушла, обиженно хлопнув дверью. Словно хотела поговорить о чем то душевном и потеряла нить. Я решил пойти посмотреть, как идут дела у врачей.

Большая толпа девчат скопилась перед кабинетом врача, остальные разместились в коридорах и на подоконниках окон. При моем появлении, со всех сторон послышалось недружное.

- Здравствуйте, Федор Иванович...

- Здравствуйте девочки. Разрешите пройти.

Я вошел в кабинет. Две лаборантки Ирочка и Инна, сидели перед микроскопами и осторожно перемещали стекла под окулярами. Старшая сестра Сима занималась титрованием растворов в тяге. При моем появлении, они лишь на секунду оторвались и кивнули головами. Врачиха, Галина Васильевна, разместилась за столом и писала бумаги.

- Как у вас дела сегодня? - спросил я ее.

- Как всегда. Утром забраковала двоих, а сейчас выясняем подозрение у Машеньки Кругловой.

- Есть следы?

- Похоже. Сняли второй соскоб.

- Галина Васильевна, - голову от микроскопа подняла Ира. - Я ничего у нее не нашла.

- А ты, Симочка?

- У меня чего то тоже нет. Видно первый раз за что-то схватилась или за кого-то...

- Раз так, пойду им объявлю.

Врачиха идет за дверь и рев восторга слышится там. Сейчас же загрохотали двери, застучали по полу подошвы и слышно, как шум затихает, перекатываясь из помещения в помещение. Галина Васильевна опять появилась в кабинете.

- Вот, дьяволята. Чуть не снесли на пол, так обрадовались, что у них все в порядке, - она плюхнулась в кресло за столом. - Что случилось с Корякиной, Федор Иванович?

- Сломалась девочка, не выдержала, что ее уволили.

- Но ведь в этом не виновата.

- Причем здесь вы? Вы не причем. Вы все сделали правильно. Есть девочки очень чувствительные, очень ранимые даже пол пустякам. Их бы беречь надо., но мы начинаем это понимать, когда случается трагедия.

- А нельзя ли таким детям найти подсобную работу, не связанную с руками?

Я мотаю головой.

- Нет. Тогда нам надо построить еще один завод с каким нибудь другим производством, на котором можно было бы пристроить всех уволенных. К сожалению, министерство обороны не предусмотрело таких строительств. Посудите сами, какой огромный коллектив обслуживает наших детей. Это целый штат - инженеры, мастера, служащие школы, учебного центра, стационара, исследовательского центра и лабораторий, это также вы и даже полу приют. В нашем районе, это единственное крупное производство, а других нет. Единственное, что мы можем, при увольнении, обеспечить детей учебой, оставить в школе дать возможность доучиться до конца.

- Все рано, это ужасно. Вот так, чувствовать себя нужной и в один прекрасный момент быть выкинутой за ворота.

- Может и ужасно, но мы их готовим к этому и в школе, и в учебном центре, и у нас в цеху. Даже наняли психиатра, вы ее знаете...

- Интересно, мы их увольняем, а желающие на это место есть?

- Есть. К нам идет огромный наплыв рабочей силы. Девочки со всех районов города, из сельской местности стремятся попасть к нам, мы же не плохо платим.