Евгений Кукаркин - Это наша война

Кто то придавил мне ногу. Я открыл глаза и увидел сумятицу. Бандит с лицом Симакова и кинжалом в руке, лежит на моей ступне, из маленькой дырочке в виске сочится кровь. Несколько бандитов в неестественных позах лежат рядом, остальные разбегаются во все стороны. Что то ударила в руку, веревки связывающие их развалились и кисти рухнули вниз, повисли, как плети. Круглова..., умница, это ты...

Мне надо двигаться. И я спотыкаясь побежал влево, к ближайшим деревьям, вернее мне показалось, что побежал, ноги шевелятся еле-еле, я просто поплелся к ним... Первые ели прошел и тут мощная рука схватила меня за шиворот, подбросила на плечо и... я опять отключился.

Очнулся от холодной воды. Лежу на спине, напротив огромное знакомое туловище сержанта Степанова. Это он поливает меня водой из фляги. С трудом стараюсь приподняться. Боль неимоверная, кажется каждая клеточка тела воет от боли. Наконец отжался на локтях и пытаюсь удержать вертикально тяжелую голову. Рядом лежит Круглова, у нее черное лицо и закрытые глаза, кажется она умерла.

- Наташа... Наташа...

Дернулись губы, слава Богу, еще жива.

- Степанов, уходим. Сейчас они пойдут искать нас. Помоги встать.

По шевелящимся губам сержанта, понимаю, что он что то говорит, но я не слышу. Мощная рука схватила меня за руку и легко вздернула вверх. Я чуть не взвыл от боли. Земля непривычно качается и никак не хочет застыть... А тут еще сержант пихает мне в руки автомат и как нянька, застегивает на животе ремень с подсумками, ножом и гранатами. Я попытался сделать шаг и чуть не упал от головокружения. Степанов ловко подхватил за локоть. Он подтащил меня к ближайшему дереву, опер о него, а сам выдернул нож и вырубил из росшего рядом молодой сосенки, корявую палку и протягивает мне. Потом жестом просит, чтобы я сдвинулся с места. Теперь шаг сделан более удачно, хотя я скрипел зубами, стараясь вытерпеть боль.

- Пошли, сержант, на север.

Степанов вернулся к Кругловой. Легко поднял ее на левое плечо, на правое устроил свое оружие, снайперскую винтовку и рюкзак. Теперь эта глыба идет впереди меня, а я плетусь за ней, охая и постанывая на неровностях дороги. Сколько мы так брели, не знаю, но отдыхали часто и наконец, когда стали наступать сумерки, свалились между корнями ели.

Утром я почувствовал себя полегче. Когда проснулся, то убедился, что могу шевелится. Круглова лежит рядом, шевеля темно синими губами. Степанов дремлет, сидя прислонился к стволу ели, зажав наготове в руках оружие.

- Сержант, уходим.

Он открывает глаза и кивает головой. Опять я не слышу, что он говорит.

- Я ничего не слышу, - говорю ему.

Степанов берет мою палку и царапает землю: "Куда?"

- К ближайшему блок посту, на дороге на Гудермес.

Степанов выдергивает из кармана рюкзака карту, разворачивает ее и сует мне под нос. Его грязный ноготь упирается на черную ниточку на зеленом фоне.

- Да, сюда.

Он прячет карту в карман и начинает собираться. Круглова опять очутилась у него на плече, а с другой стороны разместилось оружие и рюкзак. Весь день мы медленно пробирались по лесистым тропам. Я совсем выдохся и как только солнце стало уходить за верхушки деревьев, упал на землю.

- Сержант, я уже не могу.

Тот кивает головой. Скидывает с плеч ношу и садится рядом.

К блок посту мы приблизились на следующий день. Перед нами поле, за которым живет и пульсирует дорога. Огромные глыбы бетона устроены на перекрестке, за ними видны крыши домов

- Сержант, надо, как то предупредить наших. Поле, наверно заминировано, а солдаты на блок постах, так запуганы, что любого человека из леса пристрелят, даже не спросив, кто он.

Мой помощник кивает головой, потом, найдя сучок пишет мне на земле: " Я пройду к ним ночью, утром вас подберем."

- Добро.

Я прижимаюсь щекой к хвое и жду, когда исчезнет очередной приступ боли в руке.

Сержант уполз в час ночи. Утром я почувствовал, как заколебалась земля, приподнял голову. Вдоль кромки поля в нашем направлении двигалось два БТР. У моей головы застыли два огромных колеса и несколько ног очутились рядом. Улыбающаяся рожа сержанта Степанова глядела на меня с брони.

Наконец-то кругом цивильная обстановка. Я в палате госпиталя, здесь все стерильно, нормальная пища и молоденькие хихикающие сестры. У меня определили два перелома ребер, почти оторван палец на руке, это от дружественной пули Кругловой, когда она разбивала узел с веревками, трещина в кости все той же руки, кровавые пробки в ушах, многочисленные ушибы и содранная кожа по всему телу. Прежде всего врачи вычистили мне уши и, слава богу, я начал слышать.

Сам подполковник Лавров соизволил прийти ко мне. Он плюхнулся на стул, любезно подставленный санитарками, и как всегда хмыкнул.

- Хорош, нечего сказать. Наделал шуму на всю Чечню и теперь прячется в полевом госпитале. Ладно, шучу. Расскажи-ка мне, сынок, что ты там такое наделал?

- Я бы написал рапорт, но... не могу, через месяц нацарапаю, что-нибудь.

- Рапорт потом. Я сам кое-что напишу.

Подполковник вытащил из папки лист бумаги, из кармана авторучку и приготовился.

- Ну давай, только поподробней.

И я начал.

Только через три часа подполковник освободил меня от многочисленных вопросов. Он откинулся на спинку стула, собрал исписанные бумажки и положил в карман.

- Я был у твой снайперши. Сержант Круглова, кажется.

- Как она?

- Все в порядке. Жить будет, рана, хоть и опасная, но молода очень, заживет.

- Ну и слава Богу.

- Так вот, она мне рассказала об этом походе все, да не так, как представил ты.

- Выходит, что я врал?

- Да нет, почти все правильно, за исключением одного момента. Она утверждает, что ты нарочно упустил Симакова, чтобы попасть в плен к бандитам.

- Что за чушь?

- Не совсем, ведь Сагдалаева можно было вычислить, когда он становится палачом. Так?

- Так.

- Вот она и утверждает, что ты специально попал в плен, чтобы вытащить Сагдалаева на себя. Кроме того, это девушка говорит, что этот план ты с ней обговаривал при сержанте Степанове. Сержант Круглова считает, что приказ для тебя святыня и ты ради этого полез в петлю. Теперь ты у нее самый невероятный герой и кумир.

- А вы сами как думаете? Неужели поверите ей?

- Поверю. Знаю твою натуру, поверю. Сержант Степанов тоже считает так же, как и она. Ты думаешь, я не понимаю, почему ты от этого отказываешься? Понимаю. Ты, честный мужик старлей и не хочешь, чтобы тебя поняло не правильно вышестоящее начальство.

- О...

Я чуть не завыл. Эта Наташка, что она наделала. Теперь жди расправы от спец служб. Подполковник поднял руку.

- Спокойно, я понимаю, у тебя все болит, ты устал, так что пора уходить. До встречи, капитан.

- Я старший лейтенант.

- Тебе досрочно присвоили звание капитана.