Евгений Кукаркин - Лоббист - это опасная профессия

- Да убили его, - поправила старушку, крепкая, полная женщина, - вон череп разнесен...

Я содрогнулся, этот подарок мог сделал мне только тесть, убив Витька.

Уже сев в машину, Марина спросила меня.

- Я увидела как ты переменился в лице. Ты знаешь этого человека, лежащего на асфальте?

- Знаю, это любовник моей жены.

- Боже мой, что же это делается? И ты так спокоен? Тебя не замешают в это дело?

- Нет.

- В какое ужасное время мы живем.

В приемной М. здоровенные мальчики изучали меня, как на рынке. Они ощупали мою одежду, прокрутили ладонями по волосам и развернули перед дверью.

- Топай, - сказал старший и распахнул створки.

Депутат М. встретил как старого друга, долго тряс руку.

- Привет, Сергей Николаевич. Садись. Небось, пришел, чтобы узнать мое мнение по поводу закона о ядерных отходах?

- Очень хотелось бы...

- Скажу позже. Поделись лучше с чем ты пришел?

- Со своей личной бедой.

- Давай, колись. Я люблю иногда помогать бедным людям, - усмехается он.

- Проверяли, у вас ничего подслушивающего нет...?

- Все в порядке. Мои мальчики проверяют кабинеты через каждые три часа. На окна, для дезинформации, поставлены вибраторы, чтобы стекла искажали колебания...

- Я оказался в очень тяжелом положении. Вы знаете, что закон о захоронении радиоактивных отходах в нашей стране имеет много противников...

- В душе, я сам один из них.

- Догадываюсь, но беднейшая страна нуждается в деньгах и мы просто упустим этот источник почти даровых денег.

Он впился в меня взглядом.

- Кто проталкивает закон? Кто у тебя заказчик?

- Иркутские... Группа Черных.

- Знаю их. Что они предлагают в замен?

- В Минатоме, готовы после принятия закона, выдать лицензии на посредническую деятельность по завозке отходов.

- Ну и...?

- Лицензий будет немного, но там готовы, за оказанную здесь помощь, отдать их в нужные руки.

- Понятно. Ну и какая же плохая новость?

- Увы, мой тесть поступает как патриот и готов провалить закон. Его ребята, среди сенаторов работают против меня.

- Так ты что, с Мишкой - Батончиком, не в ладах?

- Почему же, в ладах, встречаемся, делимся впечатлениями. Только ведь я работаю на заказчика, за выгоду, а провал закона выгоды не сулит.

- Тесть то знает, кто заказчик?

- Знает. Я ему все рассказал.

- И много тебе обещают Иркутские ребята?

- Много.

М. задумался.

- А ты сам подумал, что будет с тобой, если закон примут? Ведь твой тесть не любит проигрывать.

- Знаю, но пока он мне ничем не угрожал, только посмеивается над моими потугами. Мой зять очень уверен в провале закона в сенате, а позже попытается затянуть его рассмотрение в думе и так похоронить. Поэтому то он так и спокоен. Я же исхожу из того принципа, что если выиграю я, то ущерба, в данном случае, семье не принесу, только моральные издержки...

- Ты слыхал о таком... Щербакове, его еще у нас звали Прыщем, он работал в секретариате у И.

- Знаю, его недавно убили.

- Убили то свои, за то, что он не подчинился главе семьи. Стал пробивать отечественные автоматы в метро, а семья хотела нажиться на заграничных...

- Со мной наверно этого не сделают. Я скоро стану отцом, через три месяца жена принесет деду внука.

Этого я не говорил даже Марине. После того памятного дня когда Лену положили в больницу, а Витьку убили, у моей жены произошел психологический перелом. В дом вошла тихая и спокойная женщина. Она никуда не бегала, занималась уборкой помещения, хозяйством, даже стала готовить обеды и, кажется, совсем забыла о свободе. Но однажды, примерно через месяца два после ее появления в доме, я как обычно, не ставя ее в известность, не пришел домой ночевать и Лена решила со мной поговорить.

- Сережа, я понимаю, что сама навязала тебе договор и распустила этим тебя и себя. После того, как у меня украли ребенка, я много задумывалась о том, как мы живем и поняла, что во многом была не права.

- Ты хочешь, изменить условия договора?

- Да. Внести в него небольшое изменение. Мне нужен ребенок от тебя. Я поняла, что не могу жить без ребенка. До этого я дошла уже там в больнице, видела счастливых мамаш, отцов и вдруг сердцем почувствовала любовь к малышам. Как плакала перед операцией, когда хотели убрать плод, молила отца оставить его... Он остался неумолим, не мог простить мне Витьку. Знаю, это папа приказал его убрать. Я пришла сюда в дом и поняла, как пусто вокруг, жизнь замерла, тебя нет, на улицу не выхожу, знаю, теперь соглядаи отца будут изучать каждый мой шаг и впереди, поэтому, никакого просвета. Сережа, сделай мне ребенка.

- Но может этого не хочу я.

- Ты меня предал тогда на дне рождения у мамы, теперь ответный удар нанесу я. Если не сделаешь ребенка, я скажу отцу, что ты противишься рождению внука, не спишь со мной, а спишь с другими бабами. Может ты хочешь, чтобы твою подругу привезли сюда, как Витю...

- Заткнись. Я подумаю.

Действительно, положение дурацкое, тесть уже не раз намекал, что хочет видеть племянника или племянницу. Если эта дура накалит обстановку, то неизвестно, что еще выкинет сумасшедший папаша.

- В твоем распоряжении два часа. Через два часа я буду в постели, вдруг закончила нашу беседу Лена.

Она нетороплива поднялась, гордо вскинула голову и ушла в свою комнату. Да, попал я в весьма щекотливую историю. Теперь Лена мне может отомстить за Витька и если сообщит папаше о моем отказе спать с ней, прирежут точно.

Через два часа я пришел к ней в спальню.

Депутат К., обычная размазня, болтун и демагог, каких только не видывал свет.

- Мы идем на жертвы ради замученной, многострадальной России, - пел он мне свои песни. - Миллионы людей голодают, не имеют крыши над головой и как я понимаю вас, борющихся за процветание страны, за то чтобы все были сыты... Сколько дадите? - вдруг грубо он перешел к делу.

- Три тысячи...

- Но ведь это крохи...

- Это очень большие деньги, я же плачу в долларах.

- Ну и что. Я недавно в казино "Сарацин" только просрал десять тысяч.

- Хорошо, договоримся так. Я оплачу ваш долг, но больше вы ни копейки не получите, а за это вся ваша группка должна проголосовать "за".

- Конечно, так и сделаем.

Ну и дрянь, как только такие пролезают в Думу.

Мне позвонили по переносному телефону в тот момент, когда я целовался с Мариной у нее дома.

- Что за черт, - подношу трубку к уху.

- Сергей Николаевич?

- Да, я.

- Хотелось бы с вами поговорить. Я Черных Виталий Рафаилович.

- Здравствуйте, Виталий Рафаилович. Когда вы хотите увидеть меня?

- Прямо сейчас.

- Прямо сейчас? Но почти одиннадцать вечера.

- Ну и что?

- Хорошо, я не один, можно с подружкой.

- Конечно, не стесняйтесь, берите ее подвозите сюда, она нам не помешает. Дело все в том, что в заведении, где я нахожусь, даже не прилично приходить без подруги.