Дж. Маккуин - Хетты и их современники в Малой Азии

Египетские фараоны разрешили эту проблему по-своему. Например, в битве при Кадеше Рамсес II изображен в кольчуге, вожжи привязаны у него к поясу, и, таким образом, обе руки свободны, что позволяет ему разить врагов из лука. Кроме того, сбоку его колесницы прикреплен колчан с дротиками. Сама колесница, подобно всем египетским колесницам того периода, имела ось в задней части кузова; такое расположение делало ее чрезвычайно маневренной на большой скорости. Однако далеко не все египтяне обладали универсальным боевым искусством фараона, и на обычных египетских колесницах были двое — возница и воин, вооруженный луком и дротиками. Совершенно очевидно, что египтяне рассматривали колесницы как боевые платформы, с которых можно было на большой скорости поражать врагов метательными снарядами, внося в ряды противника максимум замешательства.

Отношение хеттов к боевым колесницам было иным. Для них колесницы представляли собой тяжелую наступательную силу, способную мощной организованной атакой прорвать и уничтожить оборонительные линии вражеской пехоты. Поэтому основным оружием хеттских воинов на колесницах были копья для ближнего боя. Ось колесницы располагалась не сзади, а в середине кузова, из-за чего колесницы легко переворачивались на большой скорости, но такой недостаток маневренности с лихвой искупался более мощной поражающей силой, потому что благодаря среднему расположению оси хеттская колесница несла не двух, а трех человек: возницу, воина с копьями и воина со щитом, защищавшего всех троих. Таким образом, дополнительный вес усиливал мощь атаки, а в последующей рукопашной схватке у хеттов сразу оказывалось численное превосходство.

У других анатолийских держав, таких, как Арцава, Аххиява и даже Каска, тоже были колесницы, но они лишь упоминаются в хеттских текстах, и мы ничего не знаем об их конструкции и вооружении. Дело в том, что в такой пересеченной местности, как Анатолия, от колесниц в сражениях было немного толку, и они, по-видимому, служили в основном для быстрого передвижения царей и высокопоставленных чиновников и, конечно, для поспешного бегства врагов хеттов, которые после поражения «бежали в одиночку», бросая свои войска и даже детей и жен на милость великого хеттского царя.

Об организации хеттской пехоты мы знаем меньше. В битве при Кадеше она играла весьма незначительную роль, в основном защищала обозы с провиантом и вооружением от внезапных налетов противника. Однако в горах Анатолии пехота играла самостоятельную роль, и в этих сражениях, если судить даже по явно пристрастным записям в царских хрониках, хеттская армия и здесь превосходила своих противников. Это превосходство, по-видимому, достигалось не огневой мощью, а лучшей тренированностью и дисциплиной, позволявшей военачальникам скрытно и быстро передвигать свои войска на большие расстояния, пользуясь естественными складками местности или темнотой, что давало им элемент внезапности, столь важный для успешного развития боя. А когда начиналась атака, маршевую колонну с хода разворачивали в боевые порядки, которые прорывали ряды врагов, прежде чем те успевали организовать оборону. Некоторое представление о быстром продвижении хеттских боевых колонн дает скульптурная галерея Язылыкая, где изображены зловещие в своем однообразии стремительно шагающие воины-боги.

Главное оружие хеттской пехоты, по-видимому, варьировалось в зависимости от характера местности. Так, в Северной Сирии, где сражения происходили на открытых равнинах, воин был вооружен длинным копьем. В начале II тысячелетия до н. э. наконечник копья прикреплялся к древку с помощью комбинации загнутых язычков (иногда с «пуговицей» на конце), вонзаемых в древко, и прорезей в самом наконечнике, через которые наконечники можно было дополнительно привязывать к древку. Аналогичные загнутые язычки использовались для крепления металлического острия к другому концу деревянного древка. Первоначально это острие служило для балансировки копья, однако в бою им можно было пронзить врага, а на отдыхе или на привалах во время перехода воин мог втыкать свое копье этим острием в землю. К концу II тысячелетия до н. э. появились более эффективные формы наконечников с отверстиями в торцах, куда входил конец древка. Такие наконечники, по-видимому, реже слетали с древка в бою.

Рис. 36. Оружие: наконечник копья из Бейджесултана; наконечник копья (середина бронзового века), происхождение неизвестно; прямой меч с египетского рельефа в Мединет-Абу; серповидный меч с рельефа в Язылыкая; наконечник копья из Богазкёя; боевой топор из Богазкёя

В Анатолийских горах хеттские воины использовали рубящие мечи — страшное оружие в форме больших серпов с режущим наружным краем. И только почти в самом конце II тысячелетия до н. э. мастерство кузнецов настолько возросло, что появились длинные прямые мечи. Это оружие, возможно впервые, распространилось в Западной Анатолии, что вполне объяснимо, если принять эту область за прародину многих «народов моря», которые на египетских рельефах обычно изображаются с длинными прямыми мечами.

Кроме того, у хеттских воинов были короткие колющие мечи или кинжалы, которые часто изображались на скульптурах. Эфесы их часто имеют изогнутую серпообразную форму или искусно украшены головами животных (по-видимому, такие кинжалы использовались во время религиозных церемоний). И эти мечи-кинжалы часто бывали слегка изогнуты, как на скульптурных рельефах из Богазкёя и Трои. Встречаются также прямые мечи с расширенным в центре лезвием — изделие, особенно популярное у анатолийских оружейников.

В ранний период II тысячелетия до н. э. рукоятка мечей и кинжалов крепилась к лезвию с помощью заклепок, но позднее появилась более усовершенствованная форма: лезвие и основа рукоятки ковались из одного бруска металла, а уже к основе рукоятки заклепками и загибающимися краями крепили инкрустированные пластины из дерева или кости. В Западной Анатолии, естественно, чувствовалось эгейское и европейское влияние, например в кинжале из Терми. Однако расширенное в середине лезвие кинжала говорит скорее за то, что он был местного производства, а не привозной. Далее к востоку подобное же влияние прослеживается в форме мечей с рельефов в Карабеле (к востоку от Измира), в Гявуркале (близ Анкары), в Язылыкая, а в начале I тысячелетия до н. э. такие мечи распространились на юго-восток. Часто эфесы мечей и кинжалов были украшены головками из камня, кости или металла, которые сохранялись гораздо дольше, чем само лезвие.