Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Результаты усиления работы стали заметны уже к концу 1932 г. Одной из первых была реализована агентурная разработка «Шляхтичи» (особый отдел ЛВО) на делопроизводителя штаба 3-й авиабригады, готовившего со своим сослуживцем побег в Польшу с доверенными им по службе секретными документами [1293] Там же, ф. 2, оп. 10, д. 277, л. 83. . В феврале 1933 г. в Бобруйске (БВО) были арестованы подозреваемые в намерении бежать за границу военнослужащие ВВС К. Кучин и П. Стрыгин (командиры авиазвеньев) [1294] РГВА, ф. 308, оп. 3, Д. 306, л. 152. . Однако К. Кучину удалось обмануть охрану и скрыться, а затем нелегально уйти в Польшу [1295] Там же, ф. 453, оп. 1, д. 7, л. 416. В Польше К Кучин был подробно опрошен разведчиками, завербован под псевдонимом «Шевченко» и после соответствующей подготовки заброшен в СССР. . Это был не единственный промах оперативников ОГПУ. Особисты промедлили с арестом сообщника Кучина и Стрыгина — авиатехника Стрижева. Узнав о произошедших арестах, он воспользовался своими начальными навыками управления самолетом, захватил истребитель И-3 и перелетел в Польшу. При разбирательстве этого факта выяснилось, что особый отдел ранее требовал от командования отстранить Стрижева от обслуживания самолетов, но это исполнено не было. По распоряжению командующего БВО И. Уборевича командир и комиссар авиаэскадрильи за отсутствие бдительности и надлежащего контроля за личным составом были арестованы военной прокуратурой [1296] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 11, д. 6, л. 201. .

Отсутствие должной и своевременной реакции командования на информацию особистов проявилось и в Ленинградском военном округе. 15 октября 1933 г. в Латвию перелетел летчик Г. Кравец [1297] Там же, д. 14, л. 246–249. . В данном случае ответственность понесли не только кадровики Комбината гражданского воздушного флота, принявшие беглеца на летную работу без соответствующих документов и допустившие его к полетам, но и оперативные работники особого отдела ПП ЛВО, не проявившие необходимой настойчивости и не добившиеся реализации своей информации в отношении Г. Кравца.

В 1932–1933 гг. бегство военнослужащих за границу становится опасным явлением в жизни РККА. По данным польской разведки, только в эту страну в период с 1 октября 1932 по 20 июня 1933 г. перебежало 20 человек из числа рядового и командного состава РККА, а также из пограничных войск [1298] РГВА, ф. 308, оп. 3, Д. 303, л. 2. .

В 1933 г. заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода подписал приказ № 00126, где говорилось об усилении работы по предотвращению бегства военнослужащих за кордон и вновь разъяснялся порядок реализации через командование материалов на эту тему [1299] ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1, д. 293, л. 186. .

Несмотря на эти требования руководства, далеко не все оперативные сотрудники особых отделов действовали правильно и в полном контакте с командирами и политработниками. Наиболее характерным примером такого положения вещей стал случай с летчиком 209-й авиабригады ОКДВА Вахромеевым, улетевшим за границу в начале марта 1934 г. Недостатки, допущенные особистами при реализации материалов на указанного военнослужащего, стали предметом рассмотрения на нескольких заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) [1300] Дело Вахромеева рассматривалось на заседаниях Политбюро 20, 29 марта и 26 мая 1934 г. (См.: Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919–1952. Т. 2. Каталог. С. 511, 513 и 524). .

На основе представленных НКВМ и ОГПУ материалов по факту бегства Вахромеева члены Политбюро ЦК ВКП(б) 29 марта 1934 г. приняли постановление «О проверке летного состава». В нем, в частности, предусматривалось: «а) установить более строгую проверку при приеме в летные школы и при переводе в летчики; особенно усилить проверку при направлении на ДВК; б) усилить меры контроля по отношению к принимаемым из армии таким образом, чтобы проверка при приеме из армии была не менее строгой, чем при приеме через партийные комиссии; в) поручить т. Гамарнику тщательно проверить на месте дело о Вахромееве; г) поручить Оргбюро отобрать 6300 коммунистов для направления в летные школы» [1301] Лубянка. Сталин и ВЧК — ГПУ — ОГПУ — НКВД. Январь 1922 — декабрь 1936. М, 2003. С. 513. .

Не дожидаясь окончания работы комиссии Я. Гамарника, зампред ОГПУ Г. Ягода подписал приказ № 1129 от 10 апреля 1934 г., в котором особое внимание обратил на необходимость проверки поступающих сигналов о подготовке к бегству сугубо в секретном порядке, не допуская преждевременного оглашения полученных результатов. Именно нарушение данного правила подтолкнуло Вахромеева к перелету в Китай [1302] ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1, д. 293, л. 186. .

На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) от 26 мая 1934 г. по предложению Я. Гамарника было решено, во-первых, категорически запретить особым отделам ОГПУ вызывать и допрашивать командиров и красноармейцев без согласования с комиссаром части, а кроме того, усилить отделы, обслуживающие авиацию, проверенными работниками, снять с работы и запретить службу в особорганах начальнику отдела и уполномоченному по авиаэскадрилье. Указанное решение ОГПУ обязывалось довести до всех особых отделов специальным приказом [1303] Лубянка. Сталин и ВЧК — НКВД С. 524. ОГПУ издало приказ № 1177 от 3 июня 1934 г. .

С момента первого рассмотрения вопроса о бегстве Вахромеева, предполагая жесткую реакцию К. Ворошилова и Я. Гамарника, ОГПУ пыталось смягчить обвинительный уклон будущего решения акцентированием того факта, что бегство военнослужащих за границу ранее рассматривалось законом как обычное дезертирство. Поэтому оперативные работники не считали необходимым действовать более осторожно и осмотрительно.

На это отреагировал лично И. Сталин. Он вынес на обсуждение членов Политбюро вопрос «О включении в законы СССР статьи, карающей за измену Родине» [1304] Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. 2. С. 511. .

Все присутствовавшие тогда на заседании, конечно же, поддержали генсека. Необходимые поручения были даны ОГПУ, Наркомюсту и Президиуму ЦИК СССР. Уже 8 июня 1934 г. опросом членов Президиума ЦИК Союза ССР было принято постановление «О дополнении положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине» [1305] ГАРФ, ф. Р-3316, оп. 13, Д. 20, л. 91 об. .

В статье первой устанавливалось, что «измена Родине, то есть действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу», каралась расстрелом с конфискацией имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на 10 лет. А если эти действия совершали военнослужащие, то никаких смягчающих обстоятельств не предусматривалось. Более того, в пункте 1–3 говорилось: «В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, подлежат наказанию в виде лишения свободы от 5 до 10 лет с конфискацией имущества. Другие совершеннолетние родственники подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет. В случае если кто-либо из военнослужащих знал о готовящейся или совершенной измене, то и их лишали свободы на 10 лет».