Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Но автор не пошел дальше этого совершенно справедливого утверждения, что объясняется историко-юридической направленностью его труда, не предполагающего обязательного изучения процесса принятия незаконного решения.

А вопрос этот представляется значимым для темы нашего исследования, да и для истории органов госбезопасности в целом, поскольку речь идет о личной позиции Ф. Дзержинского, качествах руководителя столь важной структуры, как ВЧК — ОГПУ, в том числе его законопослушности.

Однако мы детально рассмотрим ситуацию с самоволием некоторых членов Коллегии ГПУ, возглавляемой Ф. Дзержинским, несколько ниже, в параграфе третьем данной главы.

Здесь же отметим лишь тот факт, что меры, предпринятые лично Ф. Дзержинским, привели к резкому сокращению задач особых отделов, превратив их фактически в военно-милицейские органы и оперативный придаток к аппаратам наркомата рабоче-крестьянской инспекции.

Решением Коллегии ГПУ, при участии ряда полномочных представителей ГПУ в регионах, 9 мая 1922 г. из Особого отдела выделялись наиболее важные подразделения, которые составили вновь образованный Контрразведывательный отдел. На «урезанный» Особый отдел и его местные органы уже не возлагалась задача борьбы со шпионажем, причем даже в обслуживаемых войсках.

Вполне уместным, на наш взгляд, будет воспроизвести здесь фрагмент принятого на заседании решения, в частности, его второй параграф. «Задачи обслуживания Красной армии и Флота, — говорилось в нем, — всестороннее выявление ее нужд, недостатков, условий жизни, настроений, волнений и всевозможных вредных на нее влияний, происходящих в армии внутренних эволюционных процессов с одной стороны и борьба с указанными явлениями путем предупреждения, влияния и давления на соответствующие органы военного аппарата Республики, путем борьбы с крупными должностными преступлениями внутри армии и ее учреждений, а также путем принятия всяких иных предупредительных мер — с другой стороны, возложить на реорганизованный Особый отдел СекрОУ ГПУ (Секретно-оперативного управления ГПУ — A. З. ), выделив для этого технический аппарат…» [269] ЦА ФСБ РФ, ф. 1, оп. 6, д. 38, л. 118.

Анализируя приведенный текст, нетрудно уяснить его очевидную эклектичность, т. к. задачи здесь перемежаются со способами их решения. Обращает на себя внимание наличие большого числа расплывчатых определений типа «всевозможных вредных влияний» или «внутренних эволюционных процессов». Однако все это вторично. А первично — отсутствие в тексте задач, определенных высшим органом государственной власти — ВЦИКом в «Положении о ГПУ». Получается, что одна из частей целого, т. е. ГПУ, не решает хотя бы части общих задач.

Напомним, что в ходе реформы органов госбезопасности предполагалось резко сузить их компетенцию и ограничить задачей борьбы с политическими преступлениями, особо опасными для государства [270] В. И. Ленин и ВЧК. Сб. док. (1917–1922). Изд. 2-е, доп. М., 1987. С. 507. .

Иной подход мы наблюдаем относительно особых отделов после майского решения Коллегии ГПУ. Теперь особые отделы направлялись на борьбу с общеуголовными преступлениями в военной среде, разного рода недостатками в жизнедеятельности войск. Дело не спасало даже указание на то, что должностные преступления, подлежащие выявлению особистами, должны быть «крупными».

Участники майского заседания, большинство из которых являлись уже опытными практиками чекистской работы, не могли не осознавать, что особые отделы неминуемо начнут вторгаться в сферу ответственности командования, политорганов, военной прокуратуры, трибуналов и аппаратов рабоче-крестьянской инспекции.

Ничем иным, кроме как давлением со стороны Ф. Дзержинского, резкое изменение задач особых отделов объяснить нельзя. Весной 1922 г. он ощущал себя уже больше хозяйственником, чем руководителем спецслужбы. С января по февраль Ф. Дзержинский, к примеру, в качестве особоуполномоченного ВЦИК организовывал перевозку продовольственных грузов в Сибири. А именно в это время, как отмечалось выше, шла активная работа и аппаратная борьба вокруг текста «Положения о ГПУ» и «Положения об особых отделах ГПУ» — документов, определяющих правовое положение органов госбезопасности, деятельность их в Красной армии и во Флоте. С апреля 1921 г. председатель ВЧК, а затем ГПУ — ОГПУ являлся одновременно и народным комиссаром путей сообщения — организма необычайно сложного в управлении, особенно с учетом беспрецедентной разрухи и дефицита практически всех базовых ресурсов в стране после окончания периода революций и войн. Это предопределило его повышенное внимание к деятельности Транспортного отдела, а также и Экономического управления ГПУ, работа которого вызывала много вопросов. На заседании Политбюро 2 февраля 1922 г. чекистскому руководству было даже предложено реорганизовать ЭКУ ВЧК в отдел по информации о работе хозяйственных органов [271] Мозохин О. Б. ВЧК — ОГПУ. На защите экономической безопасности государства и в борьбе с терроризмом. М., 2004. С. 73. .

С учетом направленности работы Транспортного отдела и Экономического управления, Ф. Дзержинский, вероятно, намеревался и Особый отдел сделать таким же органом всеохватного контроля, но только ограниченным рамками учреждений и частей военного ведомства, а также военной промышленностью.

Именно такую линию он проводил и до и после майского (1922) заседания Коллегии ГПУ.

Указанное решение породило, и не могло не породить, непонимание на местах.

На Первом Всеукраинском съезде начальников особых отделов ГПУ, состоявшемся через полгода после описываемого события, развернулась жесткая дискуссия. Один из участников съезда откровенно заявил, что после изменения задач для особых отделов у командования утвердился взгляд, что «мы себя изжили», вследствие чего с его стороны намечается некоторый нажим [272] Первый Всеукраинский съезд начальников особых органов Госполитуправления. 2–5 ноября 1922 г. Стенографический отчет. Харьков, 1922. С. 6. . Ему вторил начальник особого отделения 6-го стрелкового корпуса Радецкий. «50 % сотрудников совершенно не знакомы с теперешней работой, — отметил он, — большинство не знает, как приступать к работе… Получилось так, что особорганы очутились в каком-то странном положении, ибо свою прямую работу они не могут выполнять и мешают другим органам…» [273] Там же. С. 11.

Многие из выступивших ставили вопрос о снятии с особых отделов несвойственных им задач в виде слежения за отрывом комсостава от красноармейцев, выявления фактов мордобоя, пьянства и т. д. Между тем все это легко укладывалось в определение «ненормальностей», о чем соответственно и говорилось в решении Коллегии ГПУ.