Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Еще более резко отозвался о послевоенной работе армейских чекистов помощник командующего войсками Петроградского военного округа по политической части Джикия. В своем докладе командующему он указал на нерегулярность информирования командования со стороны особотделов, запоздалость поступления сигналов о неблагополучии в той или иной воинской части, а также на то, что многие сведения не заслуживают доверия [318] РГВА, ф. 25888, оп. 1, д. 94, л. 16. .

Своему руководителю вторил начальник политотдела 56-й Московской пролетарской дивизии. Он докладывал: «Особый отдел слишком увлекся контролем над частной жизнью отдельных работников, направляя его в сторону политической благонадежности, получения незаконно лишнего фунта хлеба тем или другим лицом комиссарского или командного состава, на состояние политпросветработы и пр. — словом, на те или иные проступки, которые с успехом могут разбирать и устранять другие органы Советской власти, например РКИ, Ревтрибуналы и т. д.» [319] Там же, оп. 2, д. 105, л. 185.

Можно было бы привести еще много подобных примеров оценки деятельности отделов в начале 20-х годов.

Ясно одно: в послевоенный период командование и политорганы уже не хотели иметь перед собой «карающий меч революции». Они представляли себе Особый отдел в виде информационного аппарата, помогающего им преодолеть трудности нового этапа в строительстве армии и флота, в то же время не вмешивающегося в административно-хозяйственную деятельность.

Отсюда вполне естественное стремление военных если не возглавить, то объединить деятельность всех структур, работающих в армейской и флотской среде: особых отделов, военных трибуналов, прокуратуры, подразделений наркомата Рабоче-крестьянской инспекции.

В конце Гражданской войны зародилась, а затем, уже в мирных условиях, получила развитие практика издания совместных приказов, объявления ведомственными приказами нормативных документов других государственных органов, создания постоянно действующих совещаний и т. д. Безусловно, что все это организовывалось на общереспубликанском уровне, а далее — на уровне руководства ведомств Союза СССР. На местах оставалось лишь неукоснительно и точно исполнять соответствующие указания.

Определились и сферы взаимодействия: обязательное повседневное взаимодействие, определяемое нормативными актами и законодательством, а также эпизодическое, по возникающим вопросам в сфере охраны безопасности войск.

К первой сфере взаимодействия (повседневного) следует отнести:

1. Обеспечение защиты государственной и военной тайны.

И здесь стоит отметить, что первоначально органы ВЧК самостоятельно определяли перечень сведений, составляющих тайну и не подлежащих распространению, как в мирное, так и в военное время [320] ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1-т, д. 110, л. 2–5. . Такие перечни выходили за рамки чисто военных сведений, касались и политико-экономических вопросов. Однако уже с 1924 г. положение изменилось, и теперь непосредственно Реввоенсовет СССР стал определять, что подлежит сохранению в тайне с целью ограждения военных интересов страны [321] Там же, л. 12–15. . Такой порядок был (и остается) абсолютно правильным. Он, безусловно, устраивал и военные власти, и органы ГПУ — ОГПУ, работающие в армейской среде (особые отделы и подразделения контрразведки), а также обеспечивающие безопасность военной промышленности.

Реввоенсовет СССР, готовя перечни секретных сведений, учитывал и интересы органов госбезопасности. Так, в перечне, утвержденном в апреле 1924 г. заместителем председателя РВС СССР М. Фрунзе, не подлежат оглашению без санкции ОГПУ сведения о поимке шпионов и приведении в исполнение приговоров над ними. Параграф 26 перечня гласил, что секретными являются «сведения, прямо или косвенно относящиеся к оперативной работе органов ОГПУ» [322] Там же. Параграф № 26 «Перечня сведений, составляющих тайн…» завершал указанный документ. Поэтому можно с уверенностью говорить, что появился он в ходе согласования секретных сведений с заинтересованными подразделениями ОГПУ. .

Для защиты секретных сведений командование устанавливало соответствующие режимы и обеспечивало их исполнение на практике. На этой основе особые отделы выявляли «прорехи и бреши», разного рода нарушения и совместно с командованием принимали меры к их устранению.

2. Обеспечение политической надежности войск.

На плечи командования ложилось, в основном, агитационно-пропагандистское воздействие на военнослужащих, политико-воспитательная работа. А особые, контрразведывательные и секретные отделы ВЧК — ОГПУ вели борьбу с попытками контрреволюционной агитации в войсках, подготовкой разного рода антисоветских акций, прежде всего на их ранней, скрытой стадии.

3. Поддержание и укрепление боеготовности соединений и частей Вооруженных сил.

Командование полностью отвечает за укомплектованность воинских частей личным составом, вооружением и техникой, наличие и сохранность материальных средств, содержание в исправном состоянии оружия и техники, за боевую и политическую подготовку войск, поддержание высокого уровня дисциплины и организованности, бдительное несение службы, караулов и т. д.

Особые отделы, в свою очередь, обязаны были вскрывать недостатки в вышеуказанных вопросах, выявлять причины и условия их возникновения.

Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что вскрытие недостатков, неизвестных командованию негативных явлений являлось ключевым компонентом, влиявшим на взаимоотношения органов госбезопасности и командно-политического состава. Особые отделы и иные структуры ВЧК — ОГПУ не являлись инспекторскими, а следовательно, не обязаны были отмечать положительные моменты в жизнедеятельности войск наряду с упущениями и объективными трудностями. Органы госбезопасности в подавляющем большинстве случаев интересовал субъективный, так называемый человеческий фактор — недоработки, упущения, преступные действия со стороны конкретных лиц.

В своем письме В. Менжинскому, в то время заместителю председателя ОГПУ, глава ведомства госбезопасности Ф. Дзержинский прямо указывал, что чекистские сводки «дают одностороннюю картину — сплошную черную — без правильной перспективы…» [323] Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927 гг. М., 1996. С. 298. . Однако дальше констатации данного факта и опасения, что подобная информация вызывает негативное отношение к некоторым аспектам деятельности ОГПУ даже у членов ЦК, каковым, кстати, являлся и нарком по военным делам Л. Троцкий, автор письма не шел. А мы добавим: да и не мог идти. Сама природа спецслужбы, использование ее партийно-политическим руководством страны в 20-30-х годах в качестве инструмента контроля за работой государственных органов, и военных в том числе, приводило к результату, подмеченному Ф. Дзержинским.