Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Однако самым тяжелым ударом для военного руководства операцией и, в частности, для М. Тухачевского как командующего Западным фронтом и одновременно 7-й армией стали волнения в частях 27-й стрелковой дивизии. Подобно Первой конной армии и бригаде Котовского, 27-я дивизия была одним из самых боеспособных и надежных соединений РККА. Она прославилась в боях Гражданской войны на Восточном фронте, доблестно воевала с поляками. И все это время — под началом командарма, а затем командующего фронтом М. Тухачевского. Именно он, как утверждает доктор исторических наук С. Минаков, выбрал эту дивизию для проведения Кронштадтской операции. «Это было надежное соединение, — пишет С. Минаков, — это была „его гвардия“» [578] Минаков С. Т. Советская военная элита 20-х годов. С. 269. .

А вот какую оценку воинским частям дивизии дал 14 марта 1921 г. уполномоченный информационной части особого отделения В. Насонов: «Настроение прибывших частей — неблагонадежное, красноармейцы открыто все заявляют, что против Кронштадта и матросов наступать не пойдем… а если 27-я дивизия не пойдет, то не пойдет никто» [579] Кронштадт 1921. С. 188. .

Подразделения Невельского и Минского полков выразили и свое отношение к командованию, отказавшись приветствовать командующего Южной группой войск А. Седякина и начальника сводной дивизии П. Дыбенко [580] Там же. .

Исключительно опасную обстановку рисует в своем докладе руководству начальник временного Особого отдела Южной группы войск А. Николаев. Он сообщил, что бригада, состоящая из Минского, Оршанского и Невельского полков, к бою не способна. Минский полк пришлось разоружить. По сведениям чекистов, Невельский и Оршанский полки готовы восстать против командования. «Возможно, будет схватка», — заключал он [581] ЦА ФСБ РФ, д. 114728, т. 3, л. 79. .

На следующий день, 15 марта 1921 г., А. Николаев сообщил о разоружении всех бунтующих полков. Было арестовано не менее 50 человек зачинщиков, и на этот же день назначен суд над ними. Чрезвычайная революционная тройка особого отдела приговорила: «Арестованных шкурников и провокаторов — расстрелять» [582] Кронштадт. 1921. С. 193. .

Без жестоких и незамедлительно приводимых в исполнение приговоров обойтись было уже нельзя.

Командующий 7-й армией издал приказ по войскам, где говорилось, что «Советская власть разоружением и арестом этих полков показала, что в Красной армии она не допустит ни отсутствия дисциплины, ни измены. Все провокаторы и шептуны жестоко поплатились за свою контрреволюционную деятельность» [583] РГВА, ф. 190, оп. 3, Д. 514, л. 33. .

То, что произошло с частями 27-й дивизии под Кронштадтом, отражало во многом состояние всей Красной армии в начале 1921 г.

Серьезные симптомы резкого снижения уровня политической лояльности войск проявлялись еще до Кронштадтского мятежа. 13 февраля 1921 г. в ЦК РКП(б) поступило письмо от группы известных военных работников и чекистов. Среди подписантов были: начальник Всевобуча Н. Подвойский, член Реввоенсовета Республики К Мехоношин, бывший член РВС 12-й армии Н. Муралов, член Коллегии ВЧК М. Кедров, начальник Секретно-оперативного управления и одновременно начальник Особого отдела ВЧК В. Менжинский и его заместитель Г. Ягода.

Авторы письма достаточно жестко оценили обстановку в стране — многочисленные восстания, потерю влияния большевистской партии на пролетарские массы, которые, как и восставшие крестьяне, могут выступить против Советской власти. А в это время руководство РКП(б) позволяет втянуть партию в «яростную» дискуссию о профсоюзах. От масс скрывается истинное состояние Республики. В письме содержалось требование о необходимости принятия «самых спешных и решительных мер по укреплению партии и приведению ее в боевой и революционный порядок» [584] Там же. С. 24–25 .

Особое внимание обратили авторы письма на состояние Красной армии. Они отметили, что проводимая демобилизация резко понизила боеспособность частей и подразделений, сведя ее во многих случаях к нулю. Далее следовал вывод: «В таком состоянии Красная армия не может быть надежным оплотом Советской власти». И это в условиях, когда необходимо бороться уже не с белогвардейцами, а с восставшими крестьянами. Для изменения сложившейся ситуации предлагалось немедленно (подчеркнуто мною — A. З. ) образовать при ЦК РКП(б) временную военную комиссию под руководством одного из членов ЦК и выработать меры по поднятию боеспособности войск и по их чистке от неустойчивых элементов.

Мы намеренно так подробно рассматриваем названное письмо, поскольку ранее чекисты всегда воздерживались от какой-либо критики Центрального комитета РКП(б). Письмо в этом отношении — факт экстраординарный.

Добавим сюда и то, что особисты (М. Кедров был организатором Особого отдела ВЧК — A. З. ) подписали письмо, не посоветовавшись с председателем ВЧК Ф. Дзержинским (который находился в это время на Украине) и с замещавшим его И. Ксенофонтовым.

По-видимому, письмо произвело эффект разорвавшейся бомбы, если секретарь ЦК РКП(б) уже 14 февраля, на следующий день после его получения, поставил в повестку дня заседания Политбюро его рассмотрение, а также вопросы о борьбе с бандитизмом и о демобилизации коммунистов из армии [585] Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. 1. 1919–1929. Каталог. М., 2000. С. 88. .

Однако до начала Кронштадтского мятежа оставалось уже всего две недели.

А теперь зададимся вопросом: какие же меры предпринимались руководством и сотрудниками Особого отдела охраны финляндской границы, второе отделение которого обслуживало все морские и береговые воинские части в районе морской крепости Кронштадт?

Прежде всего, еще до мятежа были намечены и реализованы меры по созданию разветвленной осведомительной сети. Исходя из установок ВЧК, упор делался на так называемое «коммунистическое осведомление». На корабельные команды, береговые части и вспомогательные подразделения общей численностью свыше 26 тысяч человеку особого отделения в декабре 1920 г. имелось 150 осведомителей, а к концу февраля следующего года — уже 176 секретных сотрудников [586] Кронштадт. 1921. С. 8. .

Дальнейшему развитию осведомительной сети препятствовала «неотзывчивость, отсутствие желания и стремления у большинства партийных работников принять участие в работе в области осведомления, несмотря даже на циркулярное письмо ЦК РКП(б), призывающее всех коммунистов быть осведомителями особых отделов» [587] Там же. С. 30. .

Зная о качественном составе большевистской организации Кронштадта, можно сделать вывод о том, что, даже побуждая отдельных членов партии давать чекистам необходимые сведения, рассчитывать на их адекватность происходящему можно было лишь с большой долей условности. Однако особое отделение в Кронштадте ежедневно докладывало своему руководству в Петроград о нарастании напряженности, базируясь на данных уполномоченных, которые последние дни даже проживали на кораблях [588] ЦА ФСБ РФ, д. 114728, т. 175, л. 5. .