Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Анализ материалов дела показывает, что речь шла о разного рода подношениях командующему со стороны подчиненных ему командиров, об использовании в личных целях продовольственных товаров из войсковых фондов, об увеселительных мероприятиях и т. д. Многие факты чекистами были задокументированы, включая и незаконную передачу командующим своего револьвера леснику за организацию хорошей охоты [673] Газета «Рабочий путь», 6 мая 1923 г. .

Сотрудников Особого отдела заинтересовали и несоразмерные с официально получаемым денежным содержанием расходы М. Тухачевского. Однако никаких признаков подготовки им антиправительственного выступления выявлено не было. Проявлялось лишь недовольство действиями против него крупных фронтовых политработников, откровенно критически настроенных по отношению к личному поведению командующего.

Документы дела свидетельствуют, что сотрудники Особого отдела фронта собирали не только компрометирующий М. Тухачевского материал, но стремились найти и объяснения его поступкам, выявляли и фиксировали положительную информацию.

Достаточно привести пример с составлением одним из осведомителей Особого отдела по поручению чекистов характеристики на М. Тухачевского. Секретный сотрудник объективно описал выдающиеся способности командующего и единственным недостатком военачальника признал недооценку возможностей врага, заносчивость по отношению к последнему. Вместе с тем, осведомитель подчеркнул, что М. Тухачевский, поверив в какую-либо идею, может действовать крайне неосмотрительно [674] ЦА ФСБ РФ, д. Р-9000, т. 24, л. 210. .

В меморандуме по делу, подготовленном уполномоченным Особого отдела фронта Дроздовым, указывалось: «Это несомненно, что мы имели в лице т. Тухачевского… талантливого военного руководителя, военный авторитет для наших друзей и врагов, в партийном же отношении Тухачевский равняется нулю» [675] Там же, л. 48 об. .

Не забыли чекисты и неоднократные критические заявления командующего относительно партийного влияния на армию через реввоенсоветы и политические отделы. Он не раз заявлял, что указанных органов, как самостоятельных единиц, с мнением которых командующий должен считаться, не должно быть. Институт комиссаров М. Тухачевский всегда считал «ненормальным наростом на шее армии, мешающим ей шевелить головой» [676] Норд Л. Воспоминания о маршале M. Н. Тухачевском // Возрождение, 1957. Тетрадь № 63. С. 51. .

Еще в 1920 г. он опубликовал в журнале «Революционный фронт» статью «Нужны ли Красной армии комиссары?», где указал на необходимость все права по управлению армией сконцентрировать исключительно в руках строевых командиров [677] Тухачевский M. Н. Нужны ли Красной армии комиссары? // Революционный фронт, 1920. .

Осенью 1923 г. командующий пошел на резкое обострение отношений с политработниками.

Как следует из сводки Особого отдела ЗФ от 12 октября, М. Тухачевский намеревался выехать в Москву для личной встречи с Л. Троцким, перед которым хотел поставить вопрос: или он, М. Тухачевский, уходит с поста командующего фронтом, или лишаются своих постов руководители политической работы на фронте [678] ЦА ФСБ РФ, д. Р-9000, т. 24, л. 72. .

Некоторые сомнения у сотрудников Особого отдела вызвал и факт отказа М. Тухачевского, со ссылкой на мнимую болезнь, участвовать в параде войск в честь 6-й годовщины Октябрьской революции. Это сочли как минимум политически некорректным.

Однако все это были определенные признаки, и не более того. Каких-либо фактов, свидетельствующих об антиправительственных настроениях командующего, чекисты не добыли. При этом следует иметь в виду, что все осведомители, работавшие по делу М. Тухачевского, не являлись его близкими соратниками и единомышленниками. Поэтому никаких разговоров на актуальные политические темы командующий с ними не вел. Оценить политическую лояльность «красного Бонапарта» в полной мере особисты не смогли.

Чекисты Западного фронта (вероятно, по указанию из Москвы) внимательно следили за достаточно масштабными по тому времени и длительными (20 дней) маневрами фронтовых соединений и частей, организованными М. Тухачевским. Они не могли не брать в расчет развитие международных событий, и прежде всего «германский Октябрь». Недвусмысленные заявления М. Тухачевского о возможном участии Красной армии в военной помощи немецким коммунистам придавали маневрам оттенок возможной подготовки к поступательной войне [679] Тухачевский M. Н. Красная армия на 6-м году Революции // Красная присяга, 1923. № 18. С. 22–23. .

Высшее политическое руководство страны уже имело опыт «самостийных» действий М. Тухачевского в 1920 г., в период советско-польской войны, приведших к осложнениям во внешнеполитической сфере. Тогда Политбюро ЦК РКП (б) приняло следующее постановление: «Выразить самое суровое осуждение поступку тт. Тухачевского и Смилге, которые издали, не имея на то никакого права, свой хуже чем бестактный приказ, подрывающий политику партии и правительства» [680] Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 54. С. 716. .

Добавим, что в приказе по войскам Западного фронта говорилось о возможности мира с Польшей только лишь на ее развалинах. И это в период, когда велись мирные переговоры.

Теперь, в 1923 г., подтолкнуть импульсивного, переживающего «польский синдром» командующего к авантюрным действиям могли некоторые его близкие соратники. Мы имеем в виду прежде всего двух человек: командира 4-го стрелкового корпуса, бывшего офицера царской армии А. Павлова, исключенного из большевистской партии за пьянство, и командира 7-й кавалерийской дивизии Г. Гая, лишенного полномочий политического комиссара в связи с возбуждением против него уголовного дела [681] Минаков С. Сталин и его маршалы. М., 2007. С. 222. .

Вместе со своим командующим они переживали поражение от польской армии и были готовы к реваншу. Симптоматично, что именно А. Павлов на маневрах руководил победоносно наступающими «красными». По одну сторону с ним был и Г. Гай.

Кроме того, нелишне в связи с маневрами отметить, что контрразведывательный отдел полномочного представительства ГПУ и Особый отдел Западного фронта вели дело разработки на группу высшего комсостава 4-го корпуса во главе с А. Павловым [682] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 1, д. 882, л. 623. Вероятно, именно в связи с разработкой группы комсостава 4-го корпуса А. Павлов был в первой половине 1924 г. переведен на должность помощника командующего Западным фронтом, где он уже не имел возможности лично руководить войсками. Сомнения в политической лояльности А. Павлова рассеяны не были, и через непродолжительное время его убирают в Приволжский военный округ, а затем на преподавательскую работу (Военная энциклопедия, т. 6. М., 2002. С. 218). Такая же участь ждала и Г. Лая. . Эта группа оценивалась как монархическая и, следовательно, контрреволюционная.