Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Такие установки еще раз подтверждают наш вывод о том, что генсеку и его сторонникам важен был лишь новый повод для обвинения троцкистов в намерении устроить «военный заговор».

Об этом свидетельствует и отсутствие в делопроизводственных документах ОГПУ за 1927–1928 гг. даже упоминания о вскрытом заговоре. Все, что нам удалось разыскать, — это факт заведения именно в это время наблюдательного дела на С. Каменева под условным названием «БОМ».

Итак, подготовлявшегося троцкистами военного заговора не было. Однако это не означает, что в нелегальной троцкистской организации не принимали участие военнослужащие РККА и РККФ, а также сравнительно недавно исключенные из партии и демобилизованные командиры и политработники. Во второй половине 1927 г. за участие в конспиративной троцкистской деятельности только из Военной академии РККА было отчислено 17 человек [778] Там же, д. 17, л. 58. .

В. Путна, В. Примаков и Н. Муралов разработали по поручению Л. Троцкого военную часть платформы оппозиции, активно участвовали в налаживании нелегальной работы. И только благодаря заслугам перед страной они не были исключены из ВКП(б). Первых двух лишь сняли с занимаемых должностей командиров корпусов и направили на военно-дипломатическую работу за границу, надеясь оторвать их от троцкистской организации [779] В. Примаков был назначен в 1927 г. военным атташе в Афганистане, а В. Путна на такой же пост в Японии. .

По поручению ЦК ВКП(б) Особый отдел ОГПУ в конце 1927 г. подготовил специальный доклад «О политическом состоянии Армии», в котором содержался специальный раздел: «Отражение внутрипартийного положения в Армии». Чекисты констатировали, что активных оппозиционеров в войсках было немного. Однако наиболее сильные и деятельные группы троцкистов имелись в военных вузах, в частности в Академии, а также на судах Балтийского и Черноморского флотов. В указанном документе отмечалось: «В результате проведенной предсъездовской работы — исключения из партии и Армии активных оппозиционеров, положение партийной организации Армии можно считать вполне здоровым. Остается, безусловно, некоторое число шатающихся, но активной работы не ведущих… Но оппозиционные работы внутри Армии, антипартийная работа внутри Армии, антипартийная борьба вообще, чрезвычайно активизировала весь антисоветский контрреволюционный элемент» [780] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 6, д. 48, л. 46. .

Согласно данным Политического управления РККА, в период с декабря 1925 г. по 15 ноября 1927 г. было привлечено к партийной ответственности за поддержку оппозиции 80 членов партии из числа военнослужащих, а с конца 1927 г. по февраль 1928 г. — еще 131 человек [781] РГВА, ф. 4, оп. 14, д. 71, л. 3 об. .

В течение 1928 г. сотрудники особых отделов выявили более десяти троцкистских групп в войсках, из которых наиболее крупные были вскрыты в частях Владимирского гарнизона, на кораблях и в береговых подразделениях Балтийского флота, в Армянской и Грузинской дивизиях Краснознаменной Кавказской армии [782] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 7, д. 757, л. 9-10, 45–46, 48–50. .

Сотрудники ГПУ Украины арестовали члена Киевского подпольного троцкистского центра И. Полякова. Судя по обнаруженным у него при обыске документам, он поддерживал связи с военнослужащими гарнизона и привлекал их к нелегальной работе [783] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 6, д. 23, л. 266. .

Однако установить этих лиц не удалось, поскольку И. Поляков категорически отказался давать какие-либо показания.

Аналогичная ситуация сложилась и в октябре 1928 г. при аресте Р. Сахновского — активного оппозиционера, члена Всесоюзного троцкистского центра, бывшего ответственного сотрудника Разведывательного управления Штаба РККА. Из нескольких оборудованных им тайников чекисты изъяли текущий архив центра, разного рода листовки и, что особенно важно, шифры для связи с региональными группами [784] Там же, д. 22, л. 357–358. . В этих шифрах работа в Красной армии обозначалась условным названием «№ 50» [785] Там же, д. 23, л. 266–269. . Однако в захваченной переписке никаких данных о связях троцкистов с военнослужащими не имелось. Вероятно, что Р. Сахновский, как опытный подпольщик, успел уничтожить часть документов. Никаких показаний в ходе допросов он также не дал.

Некоторые сведения об оппозиционной работе в частях и учреждениях РККА Секретный отдел ОГПУ получил в феврале 1928 г. от арестованного троцкиста В. Воробьева. В стенограмме его допроса было зафиксировано: «Бывая у Мрачковского (активного троцкиста, бывшего командующего Приуральским, а затем Западно-Сибирским военным округом — A. З. ), часто встречал у него военных товарищей. Как я узнал позже, эти товарищи были участниками военной группы, которой руководил тот же Мрачковский. Военная группа в Москве существовала, как будто, на правах района» [786] Там же, д. 27, л. 10 .

Однако фамилий и мест прохождения службы участников группы В. Воробьев не знал. Арестованный вскоре сам С. Мрачковский от дачи показаний отказался, подтвердив лишь сам факт своей нелегальной троцкистской деятельности.

Приведенными фактами, указывающими на неразоблаченных троцкистов в РККА, далеко не ограничивается информация, добытая Секретным и Особым отделами ОГПУ. Вполне возможно, что такого рода данные явились одним из оснований для поиска «врагов народа» среди военнослужащих в последующие годы.

Как симптом продолжения нелегальной работы троцкистов в армии рассматривались частые контакты исключенных из партии и уволенных из РККА оппозиционеров, которые в начале 30-х годов стали возвращаться из ссылки. ОГПУ фиксировало встречи Е. Дрейцера, С. Мрачковского, Я. Охотникова, Б. Булатова с оставшимися на службе М. Зюком, Д Шмидтом и В. Путной. Не порывал связи с указанными лицами и В. Примаков, который (как видно из его заявления в ЦКК ВКП(б) летом 1928 г.) признал ошибочность своих взглядов лишь под угрозой исключения из партии. «Остается одно, — указывал он, — принять условия, предложенные партией» [787] Там же, архивное дело Р-9000, т. 4 «а», л. 47. .

Как видим, сторонником сталинского большинства в ЦК ВКП(б) В. Примаков стал вынужденно. Да и как могло быть иначе с активным троцкистом, в течение нескольких лет открыто выступавшим против Генерального секретаря, его линии во внешней и внутренней политике.

В отношении В. Примакова, В. Путны и других «военных оппозиционеров» вполне применим вывод известного исследователя троцкизма В. Роговина. Он констатировал: «Едва ли можно полагать, что в последующие годы (т. е. 1930–1934 гг. — А. З. ), когда сталинские преступления многократно возросли, эти люди сменили свои оценки на прямо противоположные и „изжили“ свои оппозиционные настроения» [788] Роговин В. Сталинский неонэп. М., 1994. С. 90. .