Самуил Штутман - Дивизия имени Дзержинского

Летом 1988-го полыхнуло в Ереване. Личный состав, выделенный из дивизии, срочно перебросили в столицу Армении. Сразу по прибытии часть людей направили для несения патрульно-постовой службы в пригородный поселок Масис, другую оставили в Ереване.

Жители отнеслись к военным доброжелательно. Люди здоровались, приглашали в гости, прямо на улицах угощали овощами и фруктами, предлагали сигареты. Расспрашивали, откуда приехали.

Но в целом, по воспоминаниям офицеров соединения, обстановка была напряженная. «Гром» разразился 15 июня, когда открылось заседание сессии Верховного Совета Армянской ССР (и Азербайджанской ССР, кстати, тоже).

В этот день личный состав привлекался для охраны общественного порядка. С 7 часов утра военнослужащие находились в резерве в готовности к действиям.

К 12 часам в сквере рядом с Домом политпросвещения начались стихийные митинги. Было принято решение оцепить здание. В 12 часов 10 минут дзержинцы приступили к выполнению задачи...

Как рассказывают офицеры дивизии – участники тех событий, когда сбегали по лестнице на площадь, увидели огромную толпу, примерно тысяч 80—90, теснившую к входу в здание редкую цепь милиции. В едином порыве люди кричали: «Требуем решения!», скандировали: «Карабах!» Они сами себя заводили. В сторону милиции летели яблоки, помидоры, камни, бутылки. В первый момент, когда собравшиеся увидели военных, они приутихли, решили: солдаты сейчас начнут вытеснять толпу. Но задача состояла лишь в том, чтобы заградить вход в здание. Поняв, что активных действий войска не предпримут, митингующие снова навалились на войсковую цепочку. Посыпались оскорбления и проклятия: «Фашисты», «Каратели», в солдат полетели камни, бутылки и все, что попадало под руки. Под вечер из Дома политпросвещения вышел какой-то депутат и зачитал решение сессии... Люди потихонечку начали расходиться. Ближе к ночи оцепление сняли и омсдоновцев отправили в казарму.

17 и 18 июня после заседания сессии Верховного Совета Азербайджанской ССР обстановка в Ереване и ряде других городов республики, особенно тех, в которых совместно проживали армяне и азербайджанцы, резко обострилась. Сводки пестрели сообщениями о происшествиях: избиения азербайджанцев, поджоги их домов, перестрелки.

Личный состав соединения убыл по тревоге в самый взрывоопасный тогда район – масисский, взял под охрану учреждения, жилые кварталы, дома азербайджанцев, сопровождал их в безопасные места.

Постепенно порядок удалось восстановить. Даже провели совместный с жителями Масиса субботник, а коллектив художественной самодеятельности дал для них концерт. Местные, казалось, с радостью восприняли эти встречи. Так действительно только казалось – урегулирование вопроса пришлось не всем по вкусу.

4—5 июля волна стихийных митингов и демонстраций прокатилась в самом Ереване. Обстановка накалялась. Стихийность масс сошла на нет. Выступления и погромы приобрели характер хорошо организованной акции. Направляли толпу «боевики» так называемого Комитета «Карабах». Нападки на личный состав дивизии усилились. Как свидетельствуют записи в исторических формулярах частей, автобусы с возвращавшимися со службы с Театральной площади военнослужащими были забросаны камнями и бутылками. У места расположения их встретила толпа около пяти тысяч человек. Здесь в военных летели уже топоры, ножи и бутылки с зажигательной смесью.

Обстановка усложнилась настолько, что на ночь пришлось, говоря военным языком, занять круговую оборону: выставить на крыше и вокруг здания караулы. В эту же ночь моментально распространился слух о том, что часть полностью набрана из солдат и офицеров – детдомовцев. Семей, мол, у них нет, так что терять им нечего, и вообще они прибыли сюда, чтобы проводить карательные операции. По району поползли призывы типа: расправа над военными – дело национальной гордости.

Многие тогда откликнулись на эту провокацию. А события в аэропорту Звартноц даже называли расправой над ни в чем не повинными мирными гражданами. О том, что там произошло на самом деле, тоже известно из рассказов ветеранов дивизии, непосредственных участников той операции.

После митинга на Театральной площади в Ереване несколько тысяч человек на автомобилях и пешком направились к аэропорту, чтобы парализовать его работу. Надо признать, им это удалось – они заняли аэровокзал надолго. Создавалось впечатление, что к осаде экстремисты готовились основательно, даже наладили подвоз продовольствия, питьевой воды и постельных принадлежностей.

Неоднократные обращения к собравшимся, разъяснения им, что своими действиями они срывают работу аэрослужб всей страны, не нашли у них понимания. Никакие увещевания и просьбы не действовали. Поэтому было принято решение о деблокировании аэропорта. Солдат экипировали средствами защиты и активной обороны, предупредили о том, что применять силу можно только по особому распоряжению. Командование надеялось на мирное решение вопроса. К сожалению, произошло иначе. Увидев военнослужащих, толпа распалилась еще больше. Полетели бутылки, арматура, камни, куски стекла. Несколько минут солдаты стояли, прикрывшись щитами. Когда стало видно, что дело принимает серьезный оборот, был отдан приказ вытеснить осаждающих из здания.

Возбужденная, даже взбешенная толпа после изгнания из аэропорта искала, на чем бы выместить злобу. И надо же такому случиться, что на примыкающем к нему шоссе им встретились две машины с продуктами для солдат. Головная машина успела развернуться, второй же ЗИЛ сразу потерял управление, осколки разбитого лобового стекла засыпали кабину. Вооруженные палками, камнями, цепями, абсолютно озверевшие люди бросились на вторую машину, в которой находились три человека. Военным удалось спастись, пересев на уцелевшую машину.

Командование собрало экстренное совещание. Вывод был один – дальше так продолжаться не может. Решение, принятое на нем, на первый взгляд могло показаться рискованным, но время доказало, что это был единственно возможный вариант: примирение. Командиры и политработники вышли в район с предложением к наиболее авторитетным и уважаемым жителям встретиться и обсудить создавшуюся обстановку.

От ереванцев на встречу пришел 51 человек. Говорили долго. Рассказали о дивизии, рассеяли бредовые слухи о детдомовском подразделении. Короче говоря, внесли сомнения в, казалось бы, абсолютную уверенность населения в правоте их действий.

На следующий день военные сделали еще один шаг. Открыли ворота всем желающим, пригласили к себе детей и подростков, показали им технику, вооружение. Вечером обсуждали сложившуюся ситуацию, разъясняли свои действия, устроили открытый концерт самодеятельности.