Олег Гончаренко - Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы

И все же сил для большого похода у добровольческих соединений еще не хватало. В самом Новочеркасске продолжалась регистрация добровольцев, небольшими группками, а то и в одиночку просачивавшимися на Дон сквозь большевистские кордоны. В доме на улице Барочной № 36, у входа в который монолитом возвышались часовые, располагался штаб добровольцев. В вестибюле были вывешены объявления с условиями принятия в добровольческую организацию. Условия предлагались следующие — 4 месяца службы в Добровольческой армии, проживание в казарменном общем помещении, общее питание и офицерское жалование в 200 рублей. Рядовым предлагалось жалование существенно меньшее. После представления дежурному офицеру доброволец предъявлял документы, если таковые имелись, и рассказывал о своей прежней службе и пути на Дон. Каждому прибывшему предлагалась кружка чая и кусок хлеба в столовой. Наутро начинался прием в бюро записи в организацию и заполнение наспех сделанных анкет. Далее следовали назначения в подразделения. Вновь принятый офицер получал винтовку с пятью патронами.

Из числа вновь прибывших людей большое количество было настоящими фронтовыми офицерами, но были и случайно оказавшиеся в добровольческих рядах лица. Для нового воинского формирования, каковым являлся Первый офицерский батальон, была установлена общая форма одежды. В основу идеи новой формы были положены два символа — смерть и воскресение. Основным цветом форменной одежды стал черный, символизирующий смерть за родину, и белый — цвет воскресения Родины, говорящий о той конечной цели, которую будут стремиться достичь формирующиеся воинские подразделения. Разработкой, как сказали бы сейчас, «дизайна» формы занялась комиссия в лице командиров рот 1-го Офицерского батальона и адъютанта батальона поручика Полухина.

17 декабря 1917 года в расположение 1-го Офицерского батальона, как основной ударной силы добровольчества, приехали Антон Иванович Деникин и Сергей Леонидович Марков. Они обошли роты и ознакомились с условиями быта офицеров. Встреча офицеров-добровольцев с генералами Деникиным и Марковым произвела на них большое и радостное впечатление. Приезд авторитетных генералов, решивших совместно с Алексеевым и Корниловым поддержать зарождающееся антибольшевистское движение офицерства и учащейся молодежи, приободрило добровольцев. Свидетели тех дней единодушно отмечают последовавший моральный подъем и появление надежды на скорый успех дела. Новость о том, что и генерал Корнилов находится в Новочеркасске, связывали с его предполагаемым участием в формировании новых воинских частей и разворачиванием некогда подпольной военной организации в полнокровную армию. Многие добровольцы знали о той большой подготовительной работе, которую проделали офицерская организация и генерал Алексеев, чтобы создать фундамент будущих соединений и теперь, когда под началом Корнилова будут сформированы первые части будущей армии, командование ими примут такие популярные генералы, как Деникин и Марков.

Марков, выпускник Константиновского артиллерийского училища, не отказался от возможности встретиться с чинами Юнкерского батальона и даже успел прочитать им лекцию о том, как он понимает основу служения добровольцев идее возрождения России. Разумеется, патриотизм, по словам генерала Маркова, должен был стать основой идеологии будущей армии. Марков приводил слушателям многочисленные примеры из отечественной и зарубежной истории честного исполнения армейцами своего воинского долга, завершив свою лекцию словами: «Легко быть честным и смелым, но лучше смерть, чем прозябание в униженной и жалкой стране!»

Воодушевление добровольцев, однако, не могло заменить постоянную нехватку вооружения. Атаман Каледин, по-прежнему во многом зависимый от донской власти, не мог единолично решать вопросы вооружения «русского формирования» на территории Всевеликого Войска Донского, а власти считали это несвоевременным и даже опасным для своего суверенитета. Опасаясь, что вооруженные отряды добровольцев станут играть слишком заметную роль в донской жизни, а при случае могут и попытаться захватить власть, если та будет со всей очевидностью продолжать свою политику, направленную на умиротворение большевиков, на выдачу любых вооружений добровольческим частям был наложен строгий запрет.

Выход из этого тупика для руководства добровольцев виделся лишь один — попытаться приобрести вооружение за границами Войска Донского. В частности, в Ставропольской губернии, по сведениям, полученным штабом Алексеева, квартировала 39-я пехотная дивизия с приданной ей артиллерийской батареей. Налет на дивизию и захват винтовок, а главное — орудий, был рассмотрен добровольческим руководством как один из наиболее подходящих. Небольшой отряд в количестве 25 офицеров и юнкеров Михайловского и Константиновских училищ, сопровождаемые юным вахмистром и княжной Черкасской, выдвинулся в направлении села Лежанка и в ночь на 7 декабря 1917 года, пользуясь беспечностью нарядов, захватил два орудия, 4 зарядных ящика и несколько подвод с 501 снарядом и амуницией. Под утро в дивизии обнаружили пропажу, пустили по следу погоню, и, не догнав, вернулись в село. 9 декабря 1917 года экспедиция вместе с трофеями при всеобщем ликовании вернулась в Новочеркасск.

Генерал Алексеев, в одно из своих посещений батареи, назначил ее командиром подполковника Миончинского, приказав тому произвести переформирование батареи с учетом двух захваченных в «экспедиции» орудий. Подполковник Миончинский, своей деятельной и энергичной натурой сразу же завоевавший симпатии юнкеров-артиллеристов, произвел новый расчет, исходя из пропорции два взвода на четыре орудия. Миончинским была сразу же сформирована команда разведчиков, команды телефонистов, подрывников и назначены так называемые хозяйственные чины. Те из юнкеров, которые не вошли в состав сугубо артиллерийских взводов, составили пеший взвод в количестве 50 человек. Он должен был служить прикрытием батареи на случай боевых действий, и при нем Миончинским был отдан приказ — сформировать небольшую пулеметную команду, силой в два пулемета.

По распоряжению Деникина вскоре был сформирован новый отряд из 40 офицеров, который должен был совершить марш-бросок в Таганрог, где попытаться захватить вооружения городского гарнизона, состоявшего из двух запасных полков. Командовать офицерским отрядом назначили штабс-капитана Папкова. Сводно-офицерский батальон выдал в отряд все имевшиеся в их распоряжении обоймы с патронами, оставив у себя немногим более сотни, но когда поезд с офицерским отрядом достиг железнодорожной станции Таганрога, слухи о приближении решительно настроенных офицеров заставили «революционный гарнизон» разбежаться еще до прибытия эшелона. Штабс-капитан Папков застал в городе лишь пустовавшие казармы с разбросанным повсюду оружием. Не покинул город лишь командир одного из запасных полков и чины канцелярии другого. Офицеры отряда Папкова начали погрузку доставшегося им вооружения, среди которого были станковые пулеметы, бомбометы, большое количество винтовок и патронов к ним и телеграфные аппараты Юрингсона. Отряд заночевал здесь же, в казармах, и, как и следовало ожидать, ночью был обстрелян местными большевиками, не решившимися, однако, на их штурм.