Алексей Литвин - Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг.

Итоги деятельности ВЧК и перспективы были обсуждены на I Всероссийской конференции чекистов (Москва, 11–14 июня 1918 г.), собравшей 66 делегатов от 43 ЧК. Чекисты на конференции провозгласили себя «оплотом охраны советской власти», заявив, что главным средством в борьбе с контрреволюцией должна стать секретная агентура, которая, находясь в обследуемой среде, даст, несомненно, больше ценных сведений, чем их можно получить официальным путем или при помощи других вспомогательных средств [144]. В дни работы конференции, 12 июня 1918 г., состоялось заседание фракции коммунистов — участников конференции. Они потребовали ареста руководителей партии кадетов, правых эсеров и меньшевиков, установления наблюдения за командным составом Красной Армии, расстрелов «видных и явно уличенных контрреволюционеров» [145].

По полученным правам ВЧК и трибуналов можно судить о развитии советской карательной политики, ибо эти учреждения (с лета 1918 г. к ним присоединились революционные военные трибуналы) рассматривали преимущественно политические преступления, а к ним относили «все, что против советской власти». Характерно, что право ВЧК на внесудебные расправы, сочиненное Троцким, подписал Ленин, трибуналам предоставил неограниченные права нарком юстиции, постановление о красном терроре завизировали наркомы юстиции, внутренних дел и управляющий делами Совнаркома (Д. Курский, Г. Петровский, В. Бонч-Бруевич). Понижение рангов подписывающих важнейшие акты карательной политики свидетельствовало о том, что террор быстро становился обыденным делом. Партократия инициировала, вырабатывала карательную политику, убеждая себя и других в важности соблюдения при этом классового принципа.

«Левоэсеровское восстание совершалось аппаратом ВЧК», — писал Петерс. Действительно, германского посла в Москве 6 июля 1918 г. убили сотрудники ВЧК Я. Блюмкин и Н. Андреев, отряд ВЧК стал опорой вооруженного сопротивления большевикам. Дзержинский был арестован левыми эсерами и после подавления их выступления подал в отставку, объясняя свое заявление необходимостью выступить в качестве свидетеля. Совнарком отставку Дзержинского принял и временным председателем ВЧК назначил Петерса, прежнюю коллегию ВЧК объявил упраздненной. Петерсу 7 июля 1918 г. поручалось в недельный срок представить в СНК доклад о личном составе с тем, чтобы устранить из органов ЧК всех, кто прямо или косвенно был связан с «провокационно-азефовской деятельностью члена партии левых социалистов-революционеров Блюмкина» [146]. Хотя Дзержинский был отстранен от председательской должности, но, по признанию Петерса, новая коллегия ВЧК была сформирована только из коммунистов и при том, что Дзержинский фактически оставался руководителем ВЧК [147].

На частном совещании бывших членов коллегии ВЧК: Фомина, Полукарова, Дзержинского, Савинова, Ксенофонтова, Каменщикова и Лациса, проходившего под председательством Петерса, была составлена коллегия из 11 человек: Дзержинского, Петерса, Фомина, Полукарова, Каменщикова, Ксенофонтова, Лациса, Пузырева, Янушевского, В. Н. Яковлевой и Пульяновского. Этот состав коллегии был утвержден Совнаркомом. Вскоре в коллегию вошли Скрыпник и начальник особого отдела М. С. Кедров. Этот состав работал до конца 1918 г. В 1919 г. вместо выбывших по разным причинам Полукарова, Пузырева, Каменщикова, Пульяновского и Янушевского членами коллегии стали Аванесов, Уралов, Эйдук, Медведь, Жуков, Манцев и Валобуев. В 1920 г. Совнарком утвердил коллегию ВЧК в составе: Дзержинский, Ксенофонтов, Лацис, Аванесов, Медведь, Зимин, Кедров, Корнев, Менжинский, Манцев, Мессинг, Петерс и Ягода.

Нетрудно установить, что все время гражданской войны ВЧК руководили Дзержинский, Петерс, Лацис, Ксенофонтов. Эти четверо были неизменным ядром коллегии ВЧК. Именно они прежде всего ответственны за те беззакония и произвол, которые творились от имени ВЧК, а также за своих воспитанников, проводивших большой террор в середине 30-х годов. Тогда погибли Лацис, Петерс и тысячи бывших и функционирующих чекистов, ставших жертвами той системы, которую они столь истово защищали и утверждали…

Заметим, что каждая неудача лишь вызывала реорганизацию ВЧК, усиливала ожесточенность советской карательной политики, предоставляла репрессивным учреждениям все больше прав и рост финансирования [148]. Быстро оправившись после левоэсеровского покушения, чекисты не смогли предотвратить ни покушения на Ленина, ни убийства председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого. В результате последовало постановление Совнаркома о красном терроре (5 сентября 1918 г.), призывы узаконить массовый подход к физической ликвидации «контрреволюционеров», расстреливать заложников и применять по отношению к арестованным пытки.

Роль левых эсеров в сдерживании расстрельных мер ВЧК в значительной степени условна. Заместитель Дзержинского — левый эсер Александрович — вел в ВЧК до 7 июля всю практическую работу и даже в день выступления части своих однопартийцев, 6 июля, подписал распоряжение о повсеместной организации уездных ЧК [149]. 12 июня 1918 г. московский комитет партии левых эсеров протестовал против массовых смертных приговоров, выносимых ЧК, и предлагал левым эсерам из таких комиссий выйти [150]. Александрович и многие другие остались. На заседании V Всероссийского съезда Советов (5 июля 1918 г.) М. Спиридонова возражала против судебных решений о смертной казни, что вызвало реплику Свердлова: «…в российской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией… принимают равное участие во всех работах, в том числе и в расстрелах, проводимых комиссией, и левые эсеры, и большевики, и по отношению к этим расстрелам у нас как будто никаких разногласий нет. Но левые эсеры заявляют, что они — против смертной казни. Тут нужно сделать корректив: они против смертной казни по суду, но смертная казнь без суда ими допускается. Для нас… такое положение является совершенно непонятным, оно нам кажется совершенно нелогичным» [151]. Позже, когда левые эсеры стали преследоваться ЧК, они выступили за отмену смертной казни и упразднение чекистских организаций.

После постановления Совнаркома о введении красного террора резко стало увеличиваться число коммунистов в ЧК, они должны были проводить в жизнь карательную политику РКП(б), следуя указанию Ленина, что без ЧК власть трудящихся (точнее, правящей партийной элиты) существовать не может [152]. Проведение террора на местах инициировалось, обстановка искусственно нагнеталась. Это наглядно подтверждают действия в Казани председателя ЧК Восточного фронта республики Лациса. Прибыв в Казань 10 сентября 1918 г., после изгнания из города защитников Учредительного собрания, он не спешил с проведением карательных акций, полагая, что наиболее активные противники большевиков бежали. Но 11 сентября 1918 г. в «Правде» появляется статья Н. Осинского в защиту недавно принятого декрета о красном терроре с призывом: «От диктатуры пролетариата над буржуазией мы перейдем к красному террору — системе уничтожения буржуазии как класса…». 22 сентября 1918 г. в «Еженедельнике чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией» появился приказ наркома внутренних дел Г. И. Петровского, в котором содержался призыв к проведению массового террора. Нарком предлагал: «Все известные местным советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейшей попытке сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел. Местные губисполкомы должны проявлять в этом отношении особую инициативу» [153].