Автор неизвестен - Повесть о смуте годов Хэйдзи

Ёситомо ожёг Нобуёри взглядом, поскольку был на него уж очень зол: «Такой трус — и задумал такое великое дело!» — перехватил плеть и хлестнул его слева по лицу.

— Господин управляющий Мори получил рану, а господин Скэ Хатиро вернулся к нему, чтоб не позволить врагам взять его голову и он тоже, может быть, уже убит! — Левый конюший, даже недослушав до конца, повернул назад и с криком бросился на врагов. Воин стражи государя-инока Хираяма [76] 11 См. Хираяма Суэсигэ. и Нагаи-но Сайто бэтто тоже бросились за ним. Левый конюший, достав и наложив на тетиву стрелу, во весь голос принялся поносить монахов:

— Ах вы подлецы! Ни одного не упущу! — и братия горы Хиэй разбежалась кто куда. А тот монах, что подбирался к Мори-но кандзя, убегая, полез в гору, однако же стрела, с силой пущенная Левым конюшим, пробила верхнюю спинную пластину панциря и вышла рядом с нагрудной пластиной на пять-шесть сунов. Монах дёрнулся, рухнул и покатился, тут и пришёл ему конец.

Так стрелами обратив противника в бегство, Левый конюший спешился, подошёл к Мори-но кандзя и взял его за руку:

— Как вы, господин Мори? Ну что же, как вы? — повторял он, а Мори-но Рокуро открыл глаза, взглянул на Ёситомо, залился слезами и вскорости скончался. Ёситомо, сдерживая слёзы и не в силах смотреть, приказал Кадзуса-но скэ Хатиро забрать голову; принял её у него и, не передавая другим, держа её собственными руками, сел на коня и пустился в путь. Чтоб никто потом не мог опознать голову, вырезал он глаза, отрезал нос, снял кожу с лица, привязал к ней камень и бросил в омут реки, что протекала в долине. Когда в последний раз видел он любимую дочь, Бомон-но химэ, — и то ничем не выказал своих чувств, а тут заплакал, не страшась людских взоров.

— Из детей господина Хатимана он только один и оставался… — плакал он, и не было среди его воинов такого, что не оросил бы рукавов слезами.

— Если ехать по Северной береговой дороге — Хоку- рикудо — то наверняка навстречу будут идти войска, прослышав о беспорядках в столице. Было бы жаль умереть собачьей смертью от руки всякого сброда. Пойдём-ка лучше по восточному склону горы Хиэй, а если встретится кто — скажем, что спешим в столицу на помощь — вот и всё! — так решив, прошли по восточному склону, и никто их не остановил. Так прошли местности Сига, Карасаки, бухту Оцу, а поскольку моста через реку Сэта не было, переправились на лодках. Прослышали, что заставы в Судзука и Фува полны войск Тайра, и всё-таки пошли по Приморской дороге [77] 12 Судзука — застава на Восточной горной дороге Тосандо, Фува — застава на Восточной приморской дороге Токайдо. .

Младший начальник стражи Гото Санэмото был человеком высоким и очень грузным; конь под ним устал, а пешком угнаться за остальными было ему не под силу. Левый конюший, видя это, приказал: «Оставайся здесь!»; и хотелось бы ему идти со всеми, да не мог, и пришлось ему остаться.

Чтоб не вызвать подозрений у спешащих навстречу войск, что прослышали о сражении в столице, решили по главной дороге не идти, направились через гору Миками к подножью горы Кагамияма, и по глухим лесным дорогам, скрытые темнотой, добрались до подножья горы Ибуки.

Начальник Правой дворцовой стражи князь Нобуёри подошёл к подножью Китаяма, Северной горы, и направился на восток. Напуганный боевыми криками воинов, ослабевший, являл он собой жалкое зрелище. Чиновник Ведомства Церемоний Сукэёси [78] 13 См. Фудзивара-но Сукэёси. ссадил его с коня и усадил у реки, размочил сушёный рис и попробовал его накормить, но у того так стеснило грудь, что он не смог проглотить ни кусочка. Тогда Сукэёси снова усадил Нобуёри на коня и поехал, придерживая его в седле. Наступил вечер двадцать седьмого дня двенадцатой луны, повалил снег; было не разобрать, где горы, а где долины, так что ехали, доверив коням находить дорогу, и выехали к Рэндайно — Равнине Упокоения в Лотосе [79] 14 Рэндайно — общее название для мест трупосожжения; часто закреплялось в качестве имени собственного. Одно из таких мест находилось на севере столицы Хэйанкё, в районе Мурасакино современного Киото. . Было там человек четырнадцать-нятнадцать монахов и мирян, возвращавшихся с церемонии предания тела огню; некоторые были с колчанами и луками, а были и такие, что несли обнажённые алебарды-нагината. Они зажгли факелы и приблизились к Нобуёри и его спутникам, а, разглядев их, закричали:

— Беглецы! Стащим их с коней, свяжем да отвезём в Рокухара! — на что Сукэёси им сказал:

— Военачальников среди нас нет, мы — всего лишь горстка простых воинов. Если и перебьёте нас, никакой пользы вам не будет. И к тому же видно, что вы идёте с похорон — так если вы нас убьёте, то будет это грехом по отношению к духу покойного. Возьмите вещи, только сохраните нам жизнь! — тогда монахи набрали у них дорогих вещей, сколько хотели, и отправились восвояси. Ещё этим утром князь Нобуёри был облачён в роскошные одеяния, а теперь с него сорвали и парчовый кафтан- хитатарэ красного шёлка, два нижних атласных косодэ, и даже нижние штаны-хакама из драгоценного шёлка, оставив его в белом исподнем.

— Закончилась, видимо, наша удача, приходится терпеть такое! — сетовал Сукэёси.

— Полно же, не горюй! Что поделать — в тяжёлые времена всякое бывает! — утешал его Нобуёри, но попусту.

Прослышав, что прежний государь [80] 15 Го-Сиракава. изволит пребывать в храме Добра и Мира, Ниннадзи-Омуро [81] 16 Ниннадзи (следуя переводу «Повести о доме Тайра», переводим как Храм Добра и Мира), именовавшийся также Омуро, находился недалеко от столицы Хэйан. Основан в 888 г. императором Уда, а в 889 г. он здесь принял постриг и поселился после отречения от трона. Отсюда название Омуро, буквально означающее «Великие (или "благородные") покои». , Нобуёри подумал: «В прежние времена он мне благоволил. Может, и теперь смилуется?» — и направился к нему, как говорится, смиренно подставив шею. С ним пошёл и тюнагон из Фусими князь Минамото-но Моронака, а также тюдзё из Этиго Наритика. Эти двое оправдывались тем, что во время мятежа, дескать, просто прибыли к месту пребывания государя, чтобы поддержать его, а преступлений никаких не совершали. Служители прежнего государя спросили:

— А зачем тогда вы надели доспехи, взяли оружие и присоединились к войскам? — тут они не смогли рта раскрыть. Прежний государь изволил написать обо всём этом в Рокухара, а оттуда прибыло больше трёх сотен войска во главе с помощником начальника Левой стражи Сигэмори, правителем Микавы Ёримори и помощником правителя Хитати Цунэмори, которые и забрали пленников в Рокухара.