Автор неизвестен - Повесть о смуте годов Хэйдзи

В «Повести о смуте годов Хогэн» Фудзивара-но Санэёси говорит экс-императору Сутоку, замыслившему мятеж:

— Да разве бывают люди, что втайне задумывают такое! Какой безрассудный замысел! Пусть свет и приблизился к своему концу, но всё же судьба императоров не подвластна воле людей, а вершится лишь по воле Великого святилища Исэ и храма Хатимангу! Пусть мала страна наша, подобная рассыпанным зернам проса, но божества хранят однажды установленное священное наследование!.. А потому следует предоставить судьбу воле Неба, а если тяжко на сердце — то почему бы, к примеру, не принять постриг, затвориться где- нибудь и молить будд, богов и Три сокровища о принце Сигэхито?.. Потом непременно пожалеете об этом! (Св. 1 «6. О том, как стал явным мятеж нового экс-императора… и о мнении Среднего министра»).

В самом факте появления у бывшего императора замысла мятежа Санэёси видит влияние наступления эпохи «конца Закона», ассоциировавшейся не только с упадком буддийской веры, но и с разрушением всего установившегося миропорядка. При этом он утверждает, что даже несмотря на наступление века упадка, наследование императоров определяется божественной волей Аматэрасу и божествами святилища Хатимангу.

Примерно те же доводы приводит в «Повести о смуте годов Хэйдзи» Фудзивара-но Мицуёри, уговаривающий своего брата Корэката спасти императора:

— Что же это случилось с этим миром? В государевой трапезной, где должен пребывать нынешний государь — живёт начальник привратной стражи. Государя он поселил в Покоях Чёрной двери! Хоть и наступил век Конца Закона, но Солнце и Луна ещё не упали на землю! За какие же грехи в прошлых жизнях привелось мне родиться в таком мире, видеть и слышать такие печальные дела! В Ханьских землях бывало, что подданный занимал государев престол, но не слыхал, чтоб в нашем краю случалось такое. Как же сберегут Закон государей богиня Аматэрасу и святилище Хатимангу? (Св. 1 «9. О том, как Мицуёри пошёл на совет во дворце…»).

Мицуёри — так же, как ранее и Санэёси — видит в мятежах проявление эпохи «конца Закона». В то же время для него сакральный статус императорской власти, охраняемой Аматэрасу и божествами Хатимангу, так же нерушим и вечен, как движение светил.

Какие же функции выполняют увещания в военных повестях?

Во-первых, увещания — это квинтэссенция «здравого смысла» повести, мораль, появляющаяся в начале повествования для того, чтобы быть подтверждённой самим ходом последующих событий. Увещания выражают «правильную» позицию по отношению к действиям мятежников. Идеологической основой этой позиции в «Записях о Масакадо» служит конфуцианская идея «мандата Неба», приспособленная к реалиям японской государственно-идеологической системы: власть японским императорам дана Небом, и единственный путь её получить — это унаследовать. Однако же в более поздних повестях эта идея не прижилась, и увещания в «Повести о смуте годов Хогэн» и «Повести о смуте годов Хэйдзи» уже полностью основаны на представлениях о божественном происхождении императорского дома. Использована в этих двух повестях и буддийская идея маппо, «конца Закона», но служит она не столько для выражения «правильного» отношения к действиям мятежников, сколько для объяснения причины смут — мятежники появляются именно из-за того, что в мире наступила эра «Конца Закона».

Во-вторых, увещания важны в общей структуре повестей как поворотный момент повествования, усиливающий трагическое настроение повести. Увещание является для событий мятежа своего рода «точкой невозвращения» и создаёт иллюзию того, что если бы в этот момент мятежник прислушался к словам увещания, то последующих жертв и разрушений удалось бы избежать.

2.4. Поражение мятежа. После сцепы увещания следует изложение хода военных действий, которые неизменно заканчиваются поражением и нейтрализацией мятежников. В «Записях о Масакадо» Масакадо в одной из битв сражён стрелой. В «Повести о смуте годов Хогэн» экс-император Сутоку и Левый министр Ёринага бегут из дворца; во время бегства Ёринага смертельно ранен случайной стрелой. В «Повести о смуте годов Хэйдзи» Нобуёри трусливо бежит ещё в ходе боя, а проигравший сражение Ёситомо сначала хочет совершить самоубийство, а потом, поддавшись уговорам своего молочного брата, Камада Дзиро, пытается пробраться в Восточные земли, чтобы собрать новое войско, но его же потомственные вассалы убивают его, рассчитывая на награду.

3.1. Награждения и наказания. Эпизод награждений и наказаний после усмирения мятежа — стандартная и естественная часть описания последствий мятежа. В «Повести о смуте годов Хэйдзи», например, говорится: «…Отец и сын, правитель земли Кавати Суэдзанэ и помощник начальника Левой стражи Суэмори, оба были обезглавлены. А Тайра приступили к раздаче наград отличившимся в недавнем сражении. Сигэмори — сын и наследник Киёмори, был пожалован должностью правителя земли Иё. Мотомори, второй сын Киёмори, стал правителем земли Ямато. Третий сын, Мунэмори, стал правителем Тотоми» и т. д. (Св. 3 «5. О переписи государева войска, а также о том, как мятежников лишили должностей и наград»). Эта часть повести всегда состоит из перечисления отличившихся в битвах, их наград, места казни или ссылки осуждённых и т. п.

3.2. Осуждение смертной казни. Наряду с «увещанием», есть ещё один примечательный эпизод, который мы видим в повестях о смутах Хогэн и Хэйдзи, а позже — и в «Повести о доме Тайра». Когда речь заходит о наказаниях мятежников, то непременно находится некто, осуждающий смертную казнь. К его мнению обычно не прислушиваются, и в каждой последующей повести именно убийство сдавшихся или пленённых мятежников предстаёт причиной будущих смут.

В «Повести о смуте годов Хогэн» государственный суд впервые применил смертную казнь после 350-летнего перерыва:

Чтобы узнать, бывали ли во времена минувшие и недавние дела, подобные нынешнему, государь изволил собрать Вступившего на Путь Правого министра Наканоин, Среднего министра Санэёси, дайнагона Корэмити из усадьбы на проспекте Оомия, управляющего покоями наследного принца Мунэёси, и спросил у них, как тут быть.

— В нашей стране, с тех пор, как во времена государя Сага предали смерти Наканари [201] 4 810 г.; подробнее см. Фудзивара-но Наканари в Указателе имён. , то рассудили: «Плохо, что мёртвого к жизни вернуть невозможно», и много лет смертная казнь не применялась. В годы Тётоку [202] 5 Данное событие произошло во 2-м г. Тётоку (996) и описано в летописи «Нихонги ряку». Средний министр князь Фудзивара-но Корэтика поразил стрелой прежнего государя — Кадзан-но ин. Государь тогда изображал привидение — шёл гулять по дорожке, обувал деревянную обувь-асида на высоких подставках, садился на верх глиняной ограды, надевал к этим ходулям алые хакама, сшитые длинными, чтоб доставали до самой земли, на голову набрасывал кусок ткани такого же цвета — и князь Корэтика, приняв его за настоящего призрака, выстрелил. Чиновник, толкующий законы, вынес решение: «Такая вина карается обезглавливанием. Казнить его!» — но наказание смягчили на одну ступень, заменив казнь дальней ссылкой. И после того снова смертных казней не было. Нельзя снова начинать карать смертью! К тому же сейчас длится время Пребывания во тьме прежнего государя. Нужно всех помирить, и на этом закончить!