Николай Кудрявцев - Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России

Причинами поражения России в войне стали отсутствие согласованности, решительности в действиях воевод, всеобщая растерянность и несовершенство сторожевой службы. До самого последнего момента русское командование не знало, где именно крымцы намеревались переправляться через Оку [320] Каргалов В. В. На степной границе. М., 1974. С. 56–72. . После поражения от татар в 1521 г., «с целью разведки и обороны от татарских набегов», сторожевая служба была усилена. Пограничную службу на степных окраинах Российского государства несли местные жители — рязанцы, путивльцы, рыляне. Из «украинных людей», которых уже в начале XVI в. называли «казаками», формировались легкие подвижные конные отряды — «станицы». Станицы находились в ведении пограничных воевод и наместников и использовались для быстрой передачи вестей, а также для связи Москвы с русскими послами и агентами в Крыму. Но главной, повседневной их службой был пограничный дозор и охрана южных рубежей от татарских набегов. Кроме того, русское правительство решило укрепить границу с Казанским ханством и создать на ней наблюдательный пункт, выдвинутый как можно ближе к Казани. С этой целью был захвачен участок татарской территории на правом берегу реки Суры. При ее устье была заложена крепость Васильгород.

После набега на Москву 1521 с крымский хан Мухаммед-Гирей направил свои силы на борьбу с Астраханским ханством. Однако в 1523 г., после успешного похода на Астрахань, он был убит ногайскими мурзами. Новым ханом был провозглашен его сын Гази-Гирей. Но Турция не признала его ханом. Весной 1524 г с помощью османских войск ханом стал Саадет-Гирей (1524–1532), сын Менгли-Гирея. В годы его правления военно-политическая активность Крыма снижается. Саадет-Гирей отказался от подчинения Астраханского ханства и усиления крымского влияния в Казани. В самом Крыму усиливается борьба между различными группировками, во главе одной из которых стоял претендент на престол Ислам-Гирей. Раскол в семье Гиреев позволил России укрепить свои позиции в Казани и вернуться к переговорам о союзе с Крымом. Примерно до 1533 г. в русско-крымских отношениях установилось относительное спокойствие.

На Западе основные интересы Русского государства были направлены на соседнюю Литву. В 80-е гг. XV в. Россия начинает вести активную борьбу за порубежные земли Литвы, которые прежде входили в состав Киевской Руси. Первые регулярные дипломатические контакты устанавливаются между государствами в 80-90-х гг С 1487 г. в Москве появляются специальные «посольские книги», где фиксируются только документы, относящиеся к переписке с Литвой. До конца XVI в., когда шел интенсивный процесс объединения Литвы и Польши в одно государство, отношения с Москвой велись от имени великого литовского князя. В соответствии с подписанной унией, Литва соблюдала интересы Польши в своих отношениях с восточными странами, а Польша — интересы Литвы в своих контактах с западными государствами.

С конца XV в. литовские православные князья начинают более активно переходить на службу к великому московскому князю. Причиной тому было усиление роли католической церкви в Литве. Высокооплачиваемые государственные должности в великокняжеском совете были доступны лишь католическим князьям и магнатам. Это ущемляло интересы православных князей и шляхты, которые вместе со своими вотчинами стали уходить в московское подданство. Так, в конце 80-х гг. князья Воротынские, Мезецкие, Одоевские, Бельские и другие перешли в русское подданство со всеми своими владениями в верховьях Оки. Потеря Литвой обширных территорий приводила к постоянным военным действиям на границе государств. Великий литовский князь Казимир IV требовал от Ивана III вернуть «отъехавших» князей обратно или возместить понесенные убытки. Однако вести открытую войну с Россией у Литвы не было сил.

Отношения между двумя государствами стали налаживаться после смерти в 1492 г. короля польского и великого князя литовского Казимира IV. Литва избрала себе великого князя особо от Польши. В то время, как королем Польши был провозглашен сын Казимира Ян Альбрехт, в Литве вокняжился его брат Александр Казимирович. Сложившейся ситуацией сразу воспользовалась российская дипломатия. Летом 1492 г. начинаются активные подготовительные переговоры о заключении мира и женитьбе Александра на дочери Ивана III и Софьи Палеолог Елене Ивановне [321] Сб. РИО. Т. 35. СПб., 1892. С. 68–72. . Эти переговоры интересны тем, что впервые в дипломатической переписке с Литвой Иван III в 1493 г. стал употреблять титул «государь всея Руси» [322] Там же; С. 105–107. Этим титулом Иван III давал понять, что Москва претендует на все земли, которые входили в состав Киевской Руси. . В январе 1494 г. переговоры завершились обручением Елены с великим князем Александром. Одним из условий брачного договора было обязательство Александра не принуждать к католичеству свою православную супругу. Летом того же года был подписан мирный договор, по которому Литва признавала права Москвы на Новгород, Тверь, Псков. В свою очередь, Москва признала права Вильнюса на Смоленск и Брянск. В январе 1495 г. Елена уехала в Вильнюс.

С приездом Елены Ивановны в Литву у Москвы появился надежный источник информации о ситуации, как в самой Литве, так и других европейских государствах. Между Иваном III, Софьей и их дочерью шла интенсивная переписка. Елена стала для Ивана III консультантом по многим вопросам европейской политики. Благодаря дочери, он был посвящен во все государственные и семейные дела князя Александра. Вскоре литовские власти спохватились, и многие лица, прибывшие с Еленой из Москвы и входившие в ее ближайшее окружение, были высланы из страны. Контакты Елены Ивановны с ее родителями надолго прекратились. Тем не менее, великой княгине удалось в мае 1499 г. передать через подьячего Федора Шестакова в Москву грамоту с тревожным известием, что Александр принуждает ее к католической вере.

30 мая 1499 г. Иван III получил грамоту, но не от Шестакова, а от вяземского наместника князя Бориса Михайловича Туреней-Оболенского. К грамоте Борис Михайлович приложил пояснительное письмо, в котором объяснял, как она попала в его руки. «Принес, государь, ко мне грамоту поп Феодор Ильинской, а сказывает, государь, привез к нему ту грамоту можаетин [323] «Можаетин» — житель Можайска, вероятно, купец. Василь Игнатов сын Демидова из Смоленска; а тому, государь, можаитину Василю, сказывает, дал ту грамоту в Смоленску можаетин Харя Василев, и тот, государь, Харя ещо остался в Смоленску, и поп Феодор Ильинской сказывает, что та грамота прислана от Федки от Шестакова. И яз, государь, ту грамоту Федкову послал к тобе ко государю за своею печатью. А яз тобе государю холоп твой челом бью». Таким образом, выявляется целая цепочка, по которой шла передача информации: Ф. Шестаков отдал грамоту можайским купцам, торговавшим в литовском Смоленске; один из купцов (В. Демидов) пересек границу и вручил секретный документ знакомому попу в пограничном русском городе Вязьме, а тот передал его местным властям.