Луис Ламур - Калифорнийцы

Теперь он уже был абсолютно уверен в том, что обязательно найдет золото. Он никогда не позволял себе ни на минуту усомниться в правдивости легенды о золоте, потому что это поставило бы под сомнение сам факт его существования. Золото должно, просто обязано было, оказаться где-то здесь, но если по какой-либо причине ему не удастся разыскать его, то он постарается побыстрее переключиться на какую-нибудь другую авантюру, сулящую легкую и быструю наживу.

Что же касается Шона Малкерина, то Рассел был уверен в том, что сможет запросто одержать верх над ним в любом поединке, хотя лично он предпочел бы просто пристрелить его. По-настоящему он боялся только Вустона, потому что Вустон в его глазах был больше, чем просто весьма опасный противник. Это был сообразительный и хитрый человек. Так что если Рассел в своей жизни и уважал вообще кого-либо, то этим человеком, несомненно был Вустон. В Калифорнии, как и во многих других местах, смерть для врага можно было купить, а уж деньги у Вустона были, и к тому же он был в дружеских отношениях с капитаном Ником Беллом. Рассел знал довольно много о Белле. Белл мог пойти на убийство сам или же как представитель правосудия отдать приказ убить кого-нибудь.

У каждого с собой нашлось немного еды, из которой они и приготовили скудный ужин. Покончив с едой, они расположились у костра за чашкой кофе, когда до их слуха донесся странный звук.

Сначала казалось, что он раздается откуда-то издалека, станвясь затем все ближе и ближе. Это было похоже на глухое бормотание, как будто кто-то читал молитву нараспев, но только слов было не разобрать.

Франциско тут же насторожился, а Рассел поспешил взять чашку в левую руку, и потянулся за винтовкой. Он оглянулся, но не смог разглядеть ничего в темноте, что лежала за пределами небольшого круга света от костра.

Все стихло, и Рассел нервно провел языком по пересохшим губам. Это ветер, пытался уговорить он себя, скорее всего это просто ветер. Но все равно странно.

- Какой необычный звук, - сказал он, стараясь ничем не выдать своего волнения. - Что бы это такое могло быть?

Франциско пожал плечами, продолжая встревоженно озираться по сторонам.

- Не знаю, сеньор. Я думаю, что нам лучше убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Дождаться бы утра.

- Ты что, шутишь? Хочешь сказать, что мы должны бросить все и уехать без золота?

- Иногда золото достается слишком дорогой ценой, сеньор. Возмоно это золото принадлежит духам. Возможно только Старец знал этих духов.

- Я не верю в приведения, объявил Рассел, надеясь, что это заявление прозвучало столь же уверенно, как это и было задумано. "Я не верю, убеждал он сам себя, - не верю ни в духов, ни в приведения... но только что это было?

Может быть ветер завывет между скал... но только в горах стояла наредкость тихая ночь, и никакого ветра не было и в помине. Может быть это сжатие, вызванное ночным холодом... но где? И чего?

- Давай лучше ляжем спать, - предложил Рассел. Но только самому ему спать совсем не хотелось.

Он набрал побольше дров, он сложил его на земле у костра.

- Зеке наверное уже давно сидит в салуне у Томаса, - предположил он, в душе сожалея, что сам он не может оказаться там же.

- Наверное, - согласился Франциско. Мексиканец тоже старался держаться поближе к огню.

Франциско расстелил свои одеяла на земле у самого костра и стал устраиваться на ночь. Рассел обратил внимание на то, что ботинки он снимать не стал.

- Завтра утром я возвращаюсь, - сказал Франциско.

- В чем дело? Ты испуган?

Франциско задумчиво посмотрел в его сторону.

- Не больше вашего, сеньор. Не ко всякому золоту дано прикоснуться человеку. Я думаю, что это именно наш случай.

- Но Малкерины-то до него касались. Они даже брали его себе пару раз.

- Они дружны со Старцем.

- Ничего, вот рассветет, и тебе станет лучше...

- Возможно, сеньор. Но только я себе не враг.

Подложив руку под голову, он закрыл глаза, и Рассел остался наедине со своими мыслями. Теперь он пристально всматривался в темноту. А вдруг там что-нибудь такое... но только сам-то он кто, в конце концов? Перепуганный ребенок? Никаких привидений не бывает.

Подбросив веток в огонь, он получше укрылся одеялом, держа тем не менее пистолет наготове. Тихо потрескивали сухие дрова, слабый ветерок пробирался сквозь верхушки деревьев, откуда-то со склона сорвался маленький камешек...

Пробуждение было внезапным. Он не мог сказать, как долго он спал. Он оставался неподвижно лежать под одеялом, прислушиваясь.

Ночь была тиха, но неожиданно до его слуха донесся глухой перестук копыт. Он тут же сел на земле и огляделся вокруг, мгновенно понимая, что произошло.

Франциско исчез.

Схватив винтовку, он поспешно вскочил на ноги. Ярость ослепила его, и теперь ему хотелось лишь одного, нагнать Франциско и убить его, но он также вполне отдавал себе отчет и в том, что шансы у него не велики. Мексиканец наверняка знал эту местность гораздо лучше него, к тому же у Франциско был хороший конь.

Немного поразмыслив и найдя на земле несколько сухих сучьев, он заново разложил костер. До рассвета было еще далеко.

Кофейник по-прежнему стоял на земле, рядом с углями, и Рассел подвинул его поближе к огню. Затем он натянул ботинки и встал с земли, притопнув при этом. Подобрав винтовку, он сунул ее в несуразный чехол.

Подавив в себе вспышку гнева, он рассудил, что это было лучшее из того, что вообще могло бы с ним случиться. Теперь, оставшийсь в гордом одиночестве, он разыщет золото, и никто, кроме него не будет знать этого места. Хранителем тайны будет только он, Краутой Рассел, ну и еще люди Малкерина.

Но в конце концов он постарается исправить и это упущение, если, конечно, до него об этом не позаботится Зеке Вустон. Так что всему свое время.

Он дождется утра, а затем отправится на поиски того места, где Малкерины брали свое золото. А затем он возьмет себе столько, сколько сможет увезти и отправится в сторону побережья.

Возможно, имело смысл вернуться обтано в Лос-Анджелес, и поставить Вустона в известность о том, что Франциско бросил его на произвол судьбы, а самому ему пришлось долго блуждать среди гор в поисках обратной дороги. Пусть все подумают, что он так ничего и не нашел.

Ночь теперь, казалось, уже ничем не отличалась от всех прочих ночей. Тревожное чувство улетучилось само собой. Он подбросил веток в костер, выпил еще кофе, а затем отправился седлать коня. Когда он возвращался обратно к костру, небо на востоке уже просветлело.

Час спустя, он был уже в седле. На земле была хорошо заметна тропа, и она выходила как раз из ложбины, из той самой огромной подковообразной ниши среди скал. Он постарался подъехать к ней как можно ближе, после чего сводил коня на водопой к небольшому ручью, а затем привязал его, оставив пастись на крохотном клочке земли, поросшем зеленеющей травой.