Луис Ламур - Конагер

- Это Кайова Стейплз, - представил Чарли. - Похоже, он налетел на что-то в темноте.

Стейплз метнул на него яростный взгляд.

- Я сцепился с одним вшивым бродягой, - зло процедил сквозь зубы Кайова. - Но недооценил его. В следующую нашу встречу одними кулаками мы не обойдемся.

- Да брось ты, приятель, - усмехнулся Чарли. - Ты сам виноват. Есть люди, которых нельзя безнаказанно задевать, а ты его задел, и даже слишком сильно. Раскинь мозгами, и ты поймешь, что его трудно винить.

- Я не стану его винить, - отрезал Стейплз. - Я его просто убью.

Дилижанс вез всего одного пассажира, представительного мужчину в черном котелке и костюме. Он неуклюже слез с повозки, потянулся и направился к дому.

- Мой тебе совет, Кайова, - оставь этого парня в покое, - очень серьезно сказал Чарли Мак-Клауд. - Я знаю таких людей. Они не ищут неприятностей, потому что повидали их в избытке, прошли огонь и воду, в одиночку охотились на бизонов, жили среди краснокожих и даже среди преступников. Для них все это - как для нас с тобой запрячь упряжку: обычная работа. Лучше держаться от таких подальше, если тебе дорога твоя шкура... и твоя репутация.

Мак-Клауд и Кайова вдвоем распаковали привезенные припасы и сложили их в сторонке на полу. Накрыв на стол, Эви пригласила:

- Прошу заморить червячка!

- Лихо это у вас получается насчет заморить червячка, - высказался Чарли, допивая ароматный кофе. - Не будь я женат, миссис Тил, я как пить дать пришел бы к вам свататься.

Эви вспыхнула.

- Благодарю вас, мистер Мак-Клауд. Мне всегда нравилось смотреть, как мужчина отдает должное еде.

Кайова взглянул на нее.

- Краснокожие не появлялись?

- Мы видели следы двух всадников, - ответил Лабан, - сразу как вы тогда уехали.

- Они выслеживали нас, - решил охранник. - Вам нельзя терять бдительности, мэм. Побеспокойтесь обо всем заранее. Очень может быть, что в этом ваше спасение.

Когда они уехали, Эви и Руфь убрали привезенные запасы, а Лабан снова принялся за строительство навеса. Навес получился не слишком красивый и вряд ли мог служить защитой от чего-либо, кроме ветра, но Эви, наблюдая издалека за мальчиком, не могла не отметить, что он работал уверенно и не без мастерства. Очевидно, видел, как это делал его отец или кто-то другой, а может, помогал в подобных работах.

С тех пор как уехал отец, Лабан вставал все раньше и трудился все больше, а с сестренкой возился все реже. Перемена озадачивала Руфь. Ей казалось, что Лабан вдруг стал взрослым и далеким. Он трудился с огромной ответственностью, не ожидая, пока его попросят, - сам видел, за что надо браться, и уважение Руфи к брату росло вопреки ее воле. Она ловила себя на том, что разговаривает с ним как со старшим. Порой это бесило ее, но Лабан не замечал; иногда она нарочно дразнила его, стараясь привести в ярость, чтобы он бросился на нее с кулаками, но тот только снисходительно усмехался или, что еще хуже, просто не обращал на нее внимания.

За прошедшую неделю дилижанс останавливался у Тилов дважды, а в день, когда он должен был прибыть снова, появились три всадника с табуном лошадей. Дюжину они намеревались оставить здесь.

Вдруг вперед вырвался один из погонщиков, мальчишка лет семнадцати, и галопом помчался к хижине. Заметил Лабана и весело закричал:

- Отворяй ворота, малыш! Лошадки прибыли! - Лабан бегом бросился разгораживать загон, и лошади устремились в него, а Джонни Мак-Гиверн, нагнувшись, положил жерди на место и широко улыбнулся: - Я слышал, ты здесь за конюха. За нами следом идет дилижанс, к полудню дотащится, так что будь на стреме. А как у вас насчет пожрать?

- Сейчас я спрошу у мамы, - с достоинством ответил Лабан, не вполне понимая, как ему реагировать на такие вольные разговоры.

- Меня зовут Крис Малер, сынок, - представился длинный, тощий и рыжий ковбой, у которого даже руки поросли рыжими волосами. - А этот недотепа, что щеголяет фонарем под глазом, - Кон Конагер. Лучше держись от него подальше, паренек, ему репей под седло попал.

Конагер, худощавый смуглый мужчина лет тридцати пяти, черноволосый и черноусый, с многодневной щетиной, был одет в потертую куртку и кожаные штаны. На голове его красовалась видавшая виды черная шляпа. Каблуки его сапог стерлись почти до основания, а ореховые рукоятки револьверов блестели как отполированные от частого применения.

Конагер посмотрел на Лабана очень серьезно.

- Ты, парень, не очень-то доверяй россказням Криса. Я самый миролюбивый человек на свете.

- А кто это вам фонарь подарил? - спросил Лабан.

- Никто не дарил, - ответил Конагер. - Я заслужил его в честном бою.

- У нас тут уже проезжал один человек с синяком, - вмешалась Руфь. Его звали Кайова Стейплз. - Не дождавшись реакции на свои слова, она добавила: - Он сказал, что убьет того, кто засветил ему в глаз.

Конагер ничего не ответил, но Крис Малер бросил на него острый взгляд и обратился к Руфи:

- Малышка, мне кажется, тебя давно ждет мамочка.

- Она виновата, что ли, - подал голос Джонни. - Если Кайова так сказал, значит, сказал, и все тут!

Эви Тил вышла из двери, вытирая руки фартуком.

- Не хотите ли перекусить, джентльмены? Дилижанс запаздывает, а еда готова.

- С большим удовольствием, - откликнулся за всех Малер. - Пошли, Кон. Поедим и поедем дальше.

Кон замешкался, изучая навес над загоном. Лабан следил за ним, с трепетом ожидая его оценки. Наконец Кон кивнул:

- Неплохая работа, сынок. Ты все делал один?

- Да, сэр.

Кон глянул на него с любопытством.

- "Сэр"! Хорошо звучит, прямо здорово. - Он подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть навес. - А если ветки класть начиная с нижнего ряда и каждый последующий ряд с небольшим сдвигом поверх предыдущего, то дождь будет стекать по ним.

- Спасибо, - сказал Лабан.

Он поймал себя на том, что ему нравится этот суровый человек с обветренным лицом. Мужчина и мальчик вместе подошли к хижине. У двери Кон снял куртку и закатал рукава, чтобы умыться; затем причесал свои темные волосы, обернулся и посмотрел на бескрайнюю равнину.

- Я люблю степь, - произнес он, показывая рукой вдаль. - Нет ничего лучше вольного простора.

- Мы видели следы индейцев, - сообщил Лабан.

Конагер быстро взглянул на него, потом сдвинул шляпу на затылок и осмотрел холмы позади хижины.

- У вас винтовка-то хоть есть?

- Нет, только дробовик.

- Это хорошо, но лучше бы еще и винтовку. Когда вернется твой отец, он обязательно заведет себе винтовку.

Они вошли в хижину.

За обедом болтал в основном Малер, ему помог Джонни. Эви лучилась радостью, взволнованная обществом и довольная услышанными новостями, хотя они большей частью касались людей и событий, о которых она не имела понятия.

Когда, окончив трапезу, ковбои вышли во двор, Малер задержался.