Лев Анисов - Иезуитский крест Великого Петра

В шумном незнакомом обществе царевич часто сидел задумавшись (Вильчек очень наблюдателен и не упускает из виду ни малейшей детали). Характер царевича, сообщает граф, скорее меланхоличный, чем веселый. Наследник русского престола скрытен, боязлив и подозрителен до мелочности. Он постоянно будто опасается за свою жизнь. Впечатление такое, что ожидает каждое мгновение покушения на него.

Далее Вильчек отмечает (на это мы уже ссылались прежде) любознательность царевича, «покупает постоянно книги и проводит в чтении от 5 до 7 часов ежедневно, причем из всего прочитанного делает выписки, которых никому не показывает». В свободное время, замечает Вильчек, наследник русского престола посещает церкви и монастыри Кракова, присутствует на диспутах в университете. Отмечается также желание царевича видеть чужие страны и научиться чему-нибудь. Он сделает во всем большие успехи, пишет Вильчек, если окружающие не воспрепятствуют его благим намерениям.

Любопытно узнать и о распорядке дня царевича, как его описывает граф. Алексей Петрович вставал в 4 часа утра, молился и читал. В 7 часов приходил Гюйссен, а затем и другие приближенные; в половине десятого наследник садился обедать, причем ел много, пил не очень умеренно, затем он или читал, или ехал осматривать церкви. В полдень приходил полковник, которого прислал Петр для обучения Алексея фортификации, математике и другим наукам, в занятиях проходило два часа. От трех часов до шести вечера в обществе Гюйссена совершались прогулки или же время посвящалось разговорам; затем ужинали, и в 8 царевич шел спать.

Вильчек отметил также, что царевич выделял из своего окружения более других Трубецкого, последний оказывал на него большее влияние, нежели Гюйссен. Может быть, сказывалось то, что опытный в дворцовых делах Трубецкой часто обращал внимание Алексея на его высокое положение как наследника русского государства. Видел ли Алексей тонкую лесть в действиях и словах Трубецкого или нет, судить не беремся.

В марте царевич отбывает из Кракова в Варшаву. Здесь он обменивается визитом с королем польским и через Дрезден направляется в Карлсбад. В Дрездене осматривает достопримечательности города и присутствует при открытии саксонского ландтага. Совсем неподалеку от Карлсбада он увидел свою будущую супругу. Когда Алексей узнал о предстоящей женитьбе, сказать теперь трудно. На невесту он произвел благоприятное впечатление. Понравилась сначала и она ему.

Известно письмо Шафирова к А. Гордону, в котором сообщается о решении Петра Алексеевича устроить этот брак только в том случае, если молодые понравятся друг другу. Сообщал в Петербург о предоставлении царем свободного выбора сыну и граф Фицтум. Однако, читая письмо Алексея Петровича к духовнику, невольно приходишь к мысли, что свобода эта была в действительности относительная.

«…И на той княжне давно уже меня сватали, однакож мне от батюшки не вполне было открыто, и я ее видел и сие батюшке известно стало и он писал ко мне ныне, как она мне понравилась и есть ли моя воля с нею в супружество, а я уже известен, что он меня не хочет женить на русской, но на здешней, на какой я хочу; и я писал, что когда его воля есть, что мне быть на иноземке женатому, и я его воли согласую, чтоб меня женить на вышеписанной княжне, которую я уже видел, и мне показалось, что она человек добр и лучше ея мне здесь не сыскать».

О том, что последнее слово Алексей желал оставить за собой, свидетельствует следующее: в августе 1710 года, узнав, что в газетах считают вопрос о браке решенным, он пришел прямо-таки в бешенство, заявив, что отец предоставил ему свободный выбор.

Из Карлсбада «после лечения своего государь царевич отправился оттуда; — пишет Гюйссен, — ехав через все горные города, сам сходил в ямы рудовые, смотрел всякие приемы и работы, и как руду и металлы очищают, изволил потом возвратиться в Дрезден; и в Дрездене был государь царевич во весь год для обучения в экзерцициях своих, в том же году ездил в Лейбциг для видения ярмарки Архистратига Михаила».

Из переписки Шарлотты явствует, что жених ее ведет замкнутый образ жизни, очень прилежен и все, за что ни принимается, изучает глубоко.

Дважды в неделю для царевича давались спектакли на французском языке.

Дед невесты, любивший внучку и внимательно наблюдавший за ходом событий, писал в тот год:

«Народ русский никак не хочет того супружества, видя, что не будет более входить в кровный союз с своим государем. Люди, имеющие влияние у принца, употребляют религиозныя внушения, чтоб заставить его порвать дело, или по крайней мере, не допускать до заключения брака, протягивая время, они поддерживают в принце сильное отвращение ко всем нововведениям и внушают ему ненависть к иностранцам, которые, по их мнению, хотят владеть его высочеством посредством этого брака. Принц начинает ласково обходиться с госпожею Фюрстенберг и с принцессою Вейссенфельдскою, не с тем, чтобы вступить в обязательство, но только делая вид для царя — отца своего и употребляя последний способ к отсрочке: он просит у отца позволения посмотреть еще других принцесс, в надежде что между тем представится случай уехать в Москву и тогда он уговорит отца, чтобы позволил ему взять жену из своего народа».

Ясно, что родные невесты осознавали нежелание царевича иметь женой иноземку, видели насильственность в действиях русского государя. Алексей, как человек русский, отказывался от брака с иностранкой, всячески тянул время.

Внутреннее напряжение, в котором постоянно пребывает царевич, вызванное поисками выхода из создавшейся ситуации, нарастает. Надо как-то забыться, отключиться, отрешиться от многочисленных омрачающих душу мыслей.

«Мы по-московски пьем, — писал вскоре Алексей Игнатьеву, — в пожелание прежде больших с вами благ». Компанию, в которой «веселились духовно и телесно, не по-немецки, но по-русски», составили его ближайшие люди — Вяземский, Еварлаков и Иван Афанасьев.

Но — вино побоку. Явилась мысль решить дело, и следует действие. Алексей едет в Торгау к невесте, выглядит приветливым, обходительным, и Шарлотта, наблюдая эти перемены, отмечает, что он изменился к лучшему.

Возвратившись в Дрезден, он принимает окончат тельное решение сделать Шарлотте предложение. От отца приходит согласие. Государь рекомендует сыну принять участие в заключении брачного договора. Царевич едет знакомиться с родителями невесты.

К Петру, который в июне находился в Яворове, явился тайный советник Шлейниц для выяснения некоторых пунктов брачного договора.

— Я не хотел бы отдалять счастье моего сына, — сказал царь, — но не хотел бы и сам отказаться от удовольствия: он мой единственный сын, и я хотел бы, по окончании похода, присутствовать на свадьбе.