Луис Ламур - Путь воина

Неприятельский корабль остался в кабельтове от нас, и отсюда было видно, как по палубе снуют какие-то люди.

- Как у нас дела, Джон? - спросил я у Тилли.

- Плохо... очень плохо, - сказал он. - По-моему, у нас пробоина в корпусе, и мы идем ко дну.

Палуба покачивалась как-то нарочито тяжело и медленно, и мне стало не по себе. Ощущение было прескверное.

- А до берега она дотянет? - осведомился я. - Может быть, можно проплыть на ней еще немного...?

- Да я и сам уже думал об этом. Ну что, рискнем? Это все же безопаснее шлюпки, по крайней мере, мы хотя бы попытаемся.

Он начал отдавать распоряжения, но команда была уже действовала.

- А что с ними? - спросил я.

Он бросил взгляд на тонущую "Весталку", если, конечно, это и в самом деле была она.

- У них те же шансы, что и у нас. Они сами заварили эту кашу. Пусть пеняют на себя.

Оставив Диану на юте, я прошелся по палубе, подбирая разбросанные повсюду вещи и наводя некое подобие порядка. Два трупа на палубе были просто мертвыми телами, из которых ушла жизнь, и я выбросил обоих за борт.

Я подобрал пистолет и сунул его за пояс. Мы продолжали идти вперед, и наш рулевой положил руля к ветру.

Корабль продолжал набирать воды, и, положившись на удачу, мы решили идти к берегу. А что, если мы застрянем где-нибудь на наносном песчанном баре вдали от побережья? И все же у нас был шанс спасти и команду, и груз, а также и сам корабль, так как "Абигейл", можно сказать, была частью нашей семьи.

Теперь она стала какой-то медлительной, и это мне совершенно было не по душе.

- Никуда не уходи, - сказал я Диане. - Я должен знать, где ты, если уж случится самое худшее из того, что только может случиться. Мы доплывем до берега вместе.

- Или утонем, - заметила она.

- Мы доберемся до берега, - продолжал я, - потому что я хочу забрать тебя с собой в свою хижину среди гор, среди дальних голубых гор, как называл их мой отец. И у нас все обязательно будет хорошо. Я должен оставить после себя сыновей, чтобы на тех огромных просторах жили люди, руками которых будет создаваться эта страна, которая станет для них родной.

Теперь наш корабль мог нести лишь минимум парусов, но все же мы продвигались вперед, и где-то к западу от нас была земля, пусть и подветренный, но все-таки берег.

Как только были поставлены паруса, нам не оставалось ничего другого, как только ждать. Оставшиеся в живых матросы понемногу собирались на палубе, и в руках у каждого был небольшой узелек со скромными пожитками.

- Готовьте шлюпку к спуску, - велел Тилли. - Положите в нее запас еды, воды и все, что понадобится для ночлега, а еще оружие и порох.

- Вы думаете, на этом все не кончится? - поинтересовался один из матросов.

Тилли взглянул на него.

- Быть готовым ко всему - такова цена существования, парень. А теперь отправляйся помогать остальным.

Когда мы подошли к берегу, он сам занял место у штурвала. На востоке забрезжил серый рассвет, но еле различимая полоска отлогого берега представлялась ничего не сулившим и не обещающим участком суши.

Идущую ко дну "Весталку" мы больше уже не видели. Возможно, она затонула на том же месте, где и была, но не исключено, что она тоже все еще держалась на плаву и могла так же плыть еще какое-то время.

Внезапно я вспомнил о Джозефе Питтинджеле. Он остался лежать в каюте, что находилась внизу, и умирал или был уже мертв. Я не знал точно. Но только когда я, держа наготове шпагу, спустился вниз, его там уже не было.

Палуба была залита кровью, кровь была так же на подоконнике кормового окна. Он выбросился в море, уж не знаю, где и когда, и сделал ли он это по доброй воле, или же кто-то попросту вышвырнул его за борт.

Питтинджел исчез. При одной только мысли, что он может быть все еще жив, мне становилось не по себе. И все же он был серьезно, если не смертельно ранен. То, что он потерял много крови, было очевидно, и все же с его исчезновением хотя бы на какое-то время одним поводом для беспокойства становилось меньше, тем более, что в данный момент у нас были проблемы и поважнее.

Для меня берег казался близким и очень желанным. Возможно, мой отец и был отличным мореходом, но теперь я уже твердо уверен, что я им не был. Как знать, наверное, со временем, я и смог бы им стать, но я постараюсь приложить все силы к тому, чтобы со мной этого не произошло. Моя судьба ждала меня среди гор моей страны, и берег перед нами был первым шагом на этом пути. Оказавшись на берегу, я смогу отправиться, куда угодно. В море же я чувствовал себя, мягко говоря, неуютно.

Похоже, удача не отвернулась от нас и теперь, когда наш корабль шел ко дну, так как ветер поутих, и на море было довольно спокойно. Медленно, но неуклонно мы приближались к берегу. Теперь до нашего слуха доносился уже шелест прибоя, набегающего на обширный, песчанный берег. Все это было очень знакомо, потому что в детстве я не раз играл вот на такой же песчанной косе на побережье Каролины.

- Волны достаточно, чтобы нас вынесло на берег. Удар будет достаточно сильным, и мы засядем глубоко в песке.

- Во всем виноват я, Джон, - сказал я. - Если бы я не пришел к тебе, то ничего этого не случилось бы.

Он отмахнулся от меня.

- Твой отец отдал мне этот корабль. Вообще-то мы с ним были компаньонами, хотя я ему так ни разу и не сумел выплатить его долю. "Абигейл" хороший корабль, и мне хотелось бы спасти его.

- Мы можем попытаться, - предложил я.

Он задумался над этим. Тилли был человеком осторожным и рассудительным, и потеря корабля оказалась бы для него тяжким ударом. Он убавил скорость, приказав убрать часть парусов, и оставляя их ровно столько, чтобы было достаточно для управления.

Мы приближались к берегу, о который не разбивались огромные волны, на котором нас не встречали ликующие толпы и не было слышно звуков фанфар. Волнение на море улеглось, и восход окрасил песок из уныло серого в бледно-розоватый цвет. "Абигейл" шла к берегу, покачиваясь в волнах прибоя, и вот наконец нос корабля врезался в песок, и мы остановились.

Мы спустили на воду шлюпку, в которой разместилось несколько человек, и я первым ступил на берег, чувствуя при этом безмерное облегчение. Здесь, на берегу, я снова почувствовал себя самим собой, человеком, принадлежавшим самому себе, не зависящим более от привратностей ветра или моря. У меня под ногами была земля, чуть поодаль темнела опушка леса, и то, и другое было мне близко и понятно. А где-то далеко-далеко, за этими песками и деревьями были горы, голубые горы, где остался мой дом.

Мы перевезли и выгрузили на берег все, что было можно, и по моему совету расположились за деревьями на самой лесной опушке, не столько из-за того, что там было достаточно дров для костра, сколько для того, что там нас будет труднее заметить и определить, сколько нас. Затем мы закрепили на берегу линь, обмотав его вокруг зарытого в землю бревна, называемого еще "покойником".