Р. Мельников - Броненосцы типа «БОРОДИНО»

На совещании в ГМШ 17 января 1903 г. выяснилось, что повторить тип "Бородино" невозможно по той причине, что строительная перегрузка этих кораблей достигла уже 600 т, поэтому потребовалось бы довести их проектное водоизмещение до 15 330 т, т. е. превысить на 1800 т. И поскольку новый проект, как и корректировка прежнего заняли бы по расчетам главного корабельного инженера один и тот же, примерно 3-месячный срок (о способах кардинальной разгрузки думать тоже не стали), вопрос решился в пользу составления проекта улучшенного броненосца типа "Бородино". Его водоизмещение должно быть не больше 16500 т, скорость не менее 18 уз и углубление не более 7,93 м (как у "Бородино"). Названное водоизмещение получилось путем уточнения и корректировки основных статей нагрузки при условии замены 152-мм орудий более мощными, но еще пока не выпускавшимися 203- мм пушками с длиной ствола в 50 калибров.

Другим напоминанием о приобщении к техническому прогрессу было предложение о применении автоматических и полуавтоматических пушек противоминной артиллерии. Их, прямо сказать, удручающий набор, свидетельствовавший, видимо, не о тактических обоснованиях, а о технической наличности, включал двадцать 75-мм полуавтоматических (за 76-мм броневым прикрытием), двадцать 47-мм полуавтоматических, шесть 37-мм автоматических, две 75-мм десантных пушки и 8 пулеметов. На какой дистанции и против какого противника рассчитывали действовать этой артиллерией, что от нее останется после серьезного боя – об этом, видимо, не задумывались. Кроме того, предполагалось иметь 5 подводных и один кормовой надводный минный аппарат.

Таков в канун войны, до которой оставалось уже менее года, был тактический и стратегический багаж собранных в ГМШ адмиралов. Он свидетельствовал о том, что эти "флотоводцы" и знать не хотели о той огромной дальности и резко выросшей скорострельности 305-мм орудий, которые, благодаря уже появившимся оптическим прицелам (американцы их применили уже в войне с Испанией в 1898 г.) и базисным дальномерам, вот-вот должны были стать определяющим оружием морских сражений. Им будто и в голову не приходило, что в этих сражениях на большой дистанции уже наверняка не останется места минным аппаратам, а для борьбы с резко увеличившимися в размерах миноносцами окажутся негодными не только 37-мм или 47-мм, но также и 75-мм пушки, те самые, которые еще 4 года назад З. П. Рожественский, бывший первым претендентом на пост начальника ГМШ, не признавал за оружие и справедливо относил в разряд бесполезного балласта.

Показательно и строгое ограничение водоизмещения величиной 16500 т, хотя даже по весьма произвольной прикидке МТК получалось, что усовершенствование проекта типа "Бородино" и притом без всякого запаса выльется в водоизмещение 16 200 т. Перевалив наконец через соблюдавшийся мистический 12 000-тонный порог, собравшиеся сочли это, видимо, столь большой уступкой не умеющим укладываться в рамки инженерам, что вопрос о проектировании некоего принципиально нового корабля со "значительными преимуществами" перед иностранными образцами даже не поднимался.

Ничего оригинального не предлагали и отвыкшие от конкурсных проектов корабельные инженеры. Ведь к ним, в отличие от шестаковских времен, теперь с такими заданиями уже давно не обращались. Испытывая огромный некомплект, неся в порту сразу несколько служебных "нагрузок", корабельные инженеры задыхались под гнетом убивавшей творчество казенной системы. Половинчатые меры организационной перестройки и заклинания МТК о недопустимости перегрузок (по сему случаю еще 13 декабря 1900 г. состоялся приказ управляющего Морским министерством) не могли изменить характер казенного судостроения, и новые корабли почти во всем продолжали повторять тот же мучительный путь постройки, каким создавались их предшественники. Никаких изменений в порядке постройки и сроках готовности пяти броненосцев, главнейших из всех прежних программ судостроения, не произошло.

Корпуса "Императора Александра III" (вверху) и "Славы" спущены на воду.

Испытания строившихся броненосцев планировали начать в конце навигации 1904 г., а завершение сдачи -в 1905 г. Война, начатая японцами 27 января 1904 г., ни в чем эти планы не изменила. Режим, оказавшийся неспособным ни оценить надвигавшуюся на него опасность, ни принять мер по ее предупреждению, обрекал себя на поражение с первого дня войны. Флот пожинал плоды бездарного распределения средств и выбора приоритетности заказов, отчего в опережающей готовности находилась большая группа не имевших в эскадренном бою решающего значения бронепалубных крейсеров. В результате из кораблей новой программы, имевших 305-мм артиллерию, в Порт-Артур до начала войны успели попасть только построенные за границей "Ретвизан" и "Цесаревич". Задача же ускоренной переброски на Восток новых броненосцев,

похоже, даже не ставилась. И, снаряжая летом 1903 г. к походу в Тихий океан последний из броненосцев-крейсеров "Ослябю", Морское министерство не предприняло никаких шагов к ускорению готовности "Императора Александра III", который мог бы войти в состав отряда под командованием А. А. Вирениуса. Работы на нем продолжались в соответствии с оставшимися неизменными планами министерства. В том же "плановом" порядке продолжались на кораблях работы и после начала войны.

Правда, спустя неделю после японского нападения МТК (журналом № 19 от 5 февраля 1904 г.) представил на усмотрение начальства ряд мер по ускорению готовности кораблей, а управляющий Морским министерством Ф. К. Авелан "во исполнение Высочайшей его императорского Величества воли" своей резолюцией предписал "безотлагательно организовать экстренные работы по скорейшей достройке" не только четырех эскадренных броненосцев типа "Бородино" (пятый "Слава" из списка на ускорение почему-то выпадал), но также и крейсера "Олег". Все эти корабли, а также броненосец "Сисой Великий" требовалось подготовить к дальнему плаванию не позже 1 июля. Но, как вспоминал лично участвовавший в этих работах В. П. Костенко, все эти предписания в течение первых двух месяцев войны никакого ускорения не вызвали. Строгий приказ, как это часто происходило в бюрократических структурах, был лишь имитацией "распорядительности" и, не будучи подкреплен дополнительным финансированием, просто повис в воздухе. Хуже того, когда в конце марта 1904 г. обеспокоенный медлительностью работ (на "Орле" тогда работало лишь 300 человек) Д. В. Скворцов подал рапорт о необходимости выделения средств на их форсирование, из ГУКиС последовало разъяснение, что за неимением специального кредита испрашиваемые главным корабельным инженером сверхурочные работы разрешены быть не могут.