Луис Ламур - Таггарт

Мириам изрядно проголодалась, но не осмелилась бы развести огонь, даже если бы у нее имелось топливо. А на вершине не оказалось ни единой хворостинки. Зато неподалеку от края впадины росла трава, и Мириам принялась рвать ее для мулов. Отнесла добрую охапку и тут же вернулась за другой. Работа полностью поглотила ее, пока солнце медленно поднималось над горизонтом. Ей удалось немного согреться и подкормить животных.

Покончив с хозяйственными хлопотами, она снова выглянула за край впадины, но ничего настораживающего не увидела. Ни дыма, ни облака пыли из-под копыт коня - вообще ничего. Так протекло несколько часов. Первая примета жизни на горах появилась после полудня, над тропой, по которой ночью ехали беглецы, возник столб пыли. Завороженная этим зрелищем, девушка не слышала тихих шагов у себя за спиной, и, когда оглянулась, было слишком поздно. На нее смотрело дуло винтовки Пете Шойера.

- Я никогда еще не убивал женщин, - заявил он, - но золото на мулах способно весьма облегчить мне задачу. Только попробуй что-нибудь выкинуть - я нарушу свое правило. - Он огляделся по сторонам. - Где Таггарт?

- Где-то тут. - Скользнув мимо Шойера, взгляд Мириам упал на Консуэло. Не ожидала от тебя такого, Конни.

На лице Консуэло читались подавленность и уныние.

- Я хочу уйти отсюда. Я хочу жить. Он спасет меня.

- Думаю не так быстро, как бы тебе хотелось. - Мириам повернулась к Шойеру. - Значит, не удовольствовался тем, что уже отхватил? Вернулся за остальным?

Шойер деловито собирал поводья мулов в одну связку.

- Уж коли за что-то взялся, то надо доводить дело до конца, - преспокойно объяснил он. - Когда встаешь на такую тропу, то цена должна быть очень высокой.

- Теперь уже тебя будут преследовать за вознаграждение, - позлорадствовала Мириам.

Он на мгновение приостановился, будто подобная мысль еще не приходила ему в голову.

- Никто не узнает, - вымолвил он наконец. - Кому в голову придет, что у вас было столько золота?

- Я-то знаю.

Шойер посмотрел на нее в упор.

- Подумаю об этом.

- И еще Таггарт знает. И Адам. И Конни.

- Адам вышел из игры, и Таггарт скоро выйдет. А что до Конни - она со мной.

Мириам взглянула на Консуэло.

- И ты позволила ему убить Адама? Как ты могла?

- Он не убивал его. Адам сам упал. Шойер пошел на него, а Адам попятился и свалился с обрыва.

- Что бы ни произошло, - холодно отчеканила Мириам, - в ответе ты и Шойер. Вы не просто воры, вы - убийцы.

Пете невесело хмыкнул.

- Меня никаким прозвищем не проймешь. Мы поселимся в отеле "Палас" во Фриско и будем там снимать пенки, а ты называй нас, как заблагорассудится.

- Адам был добр к тебе, Конни. Он никогда никого не обижал, если тот сам не напрашивался. Как твой дружок Том Санифер.

Консуэло вздернула голову.

- Что ты мелешь? Адам испугался Тома Санифера.

- Вовсе нет, и пора тебе все узнать. Адам не любил, когда мужчины бахвалятся перед женщинами или ссорятся у них на глазах. Он пошел в салун и вызвал Тома Санифера, а тот поджал хвост. Не стал драться.

- Это ложь! - уставилась на нее Консуэло. - Неправда!

- Вот и нет! А потом Том залез в кусты и попытался исподтишка убить Адама. Только он промазал, а твой муж - нет. Том Санифер не пришел за тобой потому, что не мог. Он был уже мертв.

- Не верю!

- Таггарт все рассказал мне.

- Все равно это ложь, - тупо настаивала Консуэло.

Мириам повернулась к Шойеру.

- Скажи ей, - потребовала она. - Ты же слышал о той схватке.

- Санифер крикун и трус, - согласился Шойер. - От него только шум - и больше ничего... Его мог убить кто угодно.

Консуэло была потрясена, но все еще не хотела смириться.

- Не верю, - упрямо твердила она.

Мириам лихорадочно пыталась придумать, как задержать Шойера на вершине месы.

- Таггарт вернется, - выпалила она. - И куда бы вы ни пошли, он последует за вами.

- А мы никуда пока и не идем, - ответил Шойер. - Есть у меня мыслишка, что твой Таггарт очень даже рад очутиться на свободе. Он поспешит убраться из этих краев, покуда у него есть такая возможность. Я и он, уж мы-то понимаем, что почем.

Мириам резко отвернулась. Ни на минуту она не поверила в это пресловутое взаимопонимание. Но все же, если Пете решил остаться, ей надо попытаться предупредить Сванти прежде, чем он вернется.

Давно ли он ушел? Только теперь, осознав, который уже час, Мириам по-настоящему встревожилась. Сванти уехал задолго до рассвета. А сейчас - за полдень. Где же он?

Внезапное появление Шойера и Консуэло начисто выбили из головы Мириам что-то важное - ах да, туча пыли над тропой. Вспомнив теперь о ней, девушка поглядела в ту сторону, но пыль давно улеглась.

- А как насчет апачей? - спросила она Шойера.

Поразмыслив над вопросом, он сказал:

- Таггарт подыскал хорошее место. Не думаю, что нас найдут. Мы проведем здесь весь день, а как только стемнеет, двинемся дальше. К рассвету будем в Глоубе.

Значит, подумала Мириам, еще есть время... время, чтобы Сванти успел вернуться. Может, он все-таки нашел Адама? Девушка не могла поверить, что брат мертв, она не поверила бы в это, пока сама не увидела бы его тело.

Пете забрал у нее винтовку. Ей ничего не оставалось делать, как сидеть и ждать возвращения Сванти. Надо как-то перехитрить Пете и предупредить Сванти. Но как?

Мириам спокойно села, понимая, что пока главная задача - не выдать своих намерений. К счастью, Шойер ее совсем не знал, и она сомневалась, чтобы он говорил о ней с Конни, - у них и так, должно быть, хватало тем для бесед. Так что, скорее всего, он не ждет от нее особых хлопот. Мириам изо всех сил старалась придумать, что бы предпринять. Но ни одна из идей, приходивших на ум, не казалась ей дельной или реально осуществимой.

Но одно она точно может и должна сделать - перетянуть Конни на свою сторону, убедить ее порвать с Шойером.

Мексиканка обладала незаурядным мужеством... Мириам своими глазами видела, как та без тени страха встречает лицом к лицу многие опасности и тревоги. Но с детских лет Конни испытывала дикий, безрассудный ужас перед апачами. Мириам считала, что именно эта причина побудила ее бросить Адама и бежать. Сам факт, что сейчас она находилась здесь, на вершине, доказывал, как мало она преуспела в своей попытке.

Что же до Пете Шойера, то Мириам подозревала - для него законопослушание все же образ жизни, несмотря на то, что в своих усилиях выполнить постановления суда сам он зачастую творил настоящие беззакония. Профессия всегда накладывает отпечаток на поступки людей. И Шойер вопреки всему привык поступать по закону. Уважение к нему в нынешних обстоятельствах оборачивалось его слабостью, ибо в глубине души его наверняка точит червяк сомнения.

Девушка надеялась, что уже успела заронить в его душу первые ростки страха, высказав предположение, что вскоре за его голову будет объявлена награда и безжалостные полицейские ищейки ринутся по его следу. Охотник на людей, как никто другой, мог представить себе грядущую погоню. Такая перспектива должна была волновать его несравненно больше, нежели любого обычного преступника.