Луис Ламур - Земля Сэкеттов

Я припомнил, однажды отец рассказывал мне об одном человеке, увлекавшемся историей, который посвятил много дней своей жизни пешим путешествиям по стране и составлению путевых заметок об увиденном для последующего написания книги по истории Англии. Он прошел многими ближними и дальними дорогами, просеками, обошел все побережье и, кроме того, исследовал древние руины, которые были совершенно забыты и никем до него не изучены. Мой отец несколько раз путешествовал вместе с ним день-другой. Его звали, как я сейчас вспомнил, Джон Леланд.

Он умер давно, еще до моего появления на свет, не дождавшись, когда задуманная им книга по истории Англии будет завершена и опубликована, однако многие из его путевых рассказов еще при его жизни разошлись в рукописных вариантах.

Если бы сейчас мне попалась копия этих рассказов...

В общей гостевой комнате постоялого двора я приметил мужчину, который время от времени пристально поглядывал на меня. По его внешнему виду можно было предположить, что это мелкий мошенник, у меня не было никаких сомнений, что именно таким он и был на самом деле, и все-таки он показался мне занимательным и интересным парнем. Поэтому, когда в очередной раз он с сожалением заглянул на дно своего осушенного стакана, я предложил ему снова наполнить стакан.

Мое предложение было с готовностью принято, и я, чтобы поддержать разговор, сказал ему:

- Ты похож на человека, которому досконально известно все, что происходит вокруг.

- Да, и здесь, и там... - с готовностью согласился незнакомец.

- Некоторое время тому назад жил некий любитель истории по имени Джон Леланд, написавший несколько путевых рассказов и заметок для книги по истории Англии. Я хотел бы приобрести экземпляры этих рассказов.

- Экземпляр книги? - Он с удивлением посмотрел на меня, затем отрицательно покачал головой. - О таких вещах мне ничего не известно. Наконец он оторвал взгляд от стакана: - Впрочем, я, кажется, знаю человека, который однажды сказал мне, что может изготовить любую копию и за весьма умеренную плату.

- Ты выпил стакан эля, - сказал я ему, - и можешь получить еще один или закуску, как пожелаешь. Кто этот человек?

Незнакомец покосился вправо, затем влево, однако, как мне показалось, выражение лица Джублейна, не очень отличавшееся от его собственного, в конце концов его убедило сказать:

- Знаете, где находится променад и колоннада собора Святого Павла?

- Я знаю, - ответил Джублейн.

- Там можно разыскать переписчиков и писцов, а среди них и того самого, который... ну, одним словом, он выполнит все, что вам потребуется. Что касается книг и тому подобного, то в этом деле он большой дока. Если вам необходима копия чего-либо, то он непременно ее вам достанет.

- Выбор за тобой. Что заказываешь? Закуску или эль?

Он оскалил в улыбке свои желтые и неровные зубы.

- Я бы предпочел выпивку, но мне необходима также и закуска.

Я сделал заказ и сразу же потребовал:

- Имя?

- Спросите Питера Таллиса. И если вам необходимо переписать или внести изменения в транспортную накладную, какое-нибудь свидетельство или лицензию, то он выполнит все в наилучшем виде.

Когда мы оказались на улице, уже Джублейн посмотрел на меня с явным неодобрением.

- Ты настоящий чудак. Кто станет платить за экземпляр каких-то пустячных заметок?

- Ну что же, вот он я, посмотри на меня, - весело ответил я. - И хорошие деньги заплачу.

Променад и колоннада вокруг собора Святого Павла были тем местом, где как бы слышался стук сердца самого Лондона. По существу, колоннада была частью нефа знаменитого собора. Позабыв о том, что Иисус изгнал торговцев и менял из храма, настоятель позволил им снова туда вернуться, а вместе с ними пришли переписчики, юристы, торговцы значками и сувенирами, одним словом, люди разного рода деятельности. Игра в мяч была запрещена, а вместе с игрою было запрещено ездить на лошадях или водить лошадей в поводу вблизи собора.

Территория вокруг собора, так называемый променад, превратилась в самое модное место для гулянья в Лондоне и была тем местом, где больше всего любили бывать светские щеголи, ухаживающие за дамами (или добивающиеся расположения и внимания приглянувшихся им женщин), здесь же постоянно обитали различные мошенники, воры-карманники и спекулянты. Сюда постоянно наведывались портные, чтобы увидеть последние модели модной одежды, а место вблизи северных дверей собора облюбовали доморощенные поэты, рифмоплеты и уличные музыканты.

Мы протиснулись сквозь толпу и ее благоухающие ароматы. Множество людей толпилось у киосков, ларьков, зеваки собирались вокруг орущих во весь голос и расхваливающих свои товары уличных торговцев, а некоторым кружили голову более интимные звуки, издаваемые шуршащими шелками нижних юбок.

Питер Таллис оказался мужчиной средних лет, с вьющимися на висках седыми волосами - у него на голове не было парика. Когда я сообщил ему о цели своего визита, он с довольной улыбкой откинулся назад на спинку стула.

- Ну вот! Наконец-то необычный заказчик! Меня просили обо всем, что угодно, но только не об этом! А мне... это даже нравится. Об этих дорожных рассказах я кое-что знаю.

- Вы их видели?

- Нет, нет! Но... я когда-то был знаком с одним господином. Одно время он часто приезжал сюда на променад проводить опросы общественного мнения. Как вам известно, это место является самым главным центром сбора информации в Лондоне - а может быть, и во всей Европе. Здесь за один день проворачивается больше дел, чем на Королевской бирже за целую неделю.

Итак, вы желаете иметь экземпляр с копией всех его дорожных рассказов и заметок? Для выполнения этого задания у меня есть подходящий человек... студент. Очень толковый и весьма сообразительный парнишка. - Он снова с интересом посмотрел на меня: - Как мне сказать ему, кому нужна эта работа?

- Вам ничего не следует ему говорить. Будь у меня больше времени, я бы и сам разыскал и переписал эти рассказы, но они нужны мне как можно скорее. Немедленно.

- Вы умеете писать? - недоверчиво спросил Таллис.

- Не хуже вашего, мой друг, а может, даже и лучше, - ответил я довольно резко. - Когда экземпляр с копией этой книги будет готов, я заплачу вам восемь шиллингов.

- Это очень мало.

- Это очень много. Сельскому поденщику, обрабатывающему землю, за целую неделю его труда платят всего лишь три шиллинга.

- Но это труд грамотного человека, который умеет писать, - возразил Таллис. - Десять шиллингов.

- Ладно, девять, - согласился я, - но ни пенни больше, иначе я сделаю это сам.

- Согласен, девять. - Он выдержал паузу, потом нерешительно спросил: Куда ее необходимо доставить?

- Я сам зайду за ней через неделю, - был мой ответ.