Луис Ламур - Земля Сэкеттов

Один парень из команды приглянулся мне - с хорошо развитыми мускулами атлет, среднего роста, с темным цветом кожи, но не негр. Он, по его собственным словам, был мавром, но я об этом народе не имел ни малейшего представления. Позже он объяснил мне, что мавр - это человек, в жилах которого течет мусульманская кровь, хотя и родившийся в Африке, точнее, на севере Африки, где проживает незначительное количество темнокожего населения, если не считать рабов... белых и темнокожих. Его звали Саким.

Он был умелым моряком и вообще толковым человеком. Мы обменивались время от времени взглядами, но в разговор не вступали. Лишь в тот памятный пятый день, когда мы смотрели на проплывавший вдали парусник, он тихо сказал:

- Не знаю, кому принадлежит тот корабль, но я предпочел бы оказаться там, а не быть здесь.

- И я тоже, - искренне согласился я.

Немного помедлив, я спросил у него:

- А есть еще такие, которые думают так же?

- Знаю одного, это неаполитанец по имени Руфиско.

Я на него уже обратил внимание - это был очень юркий, энергичный коротышка, который чем-то напоминал мне Карвино, что-то похожее было в их походке и манерах.

- Можем вместе кое-что предпринять, - сказал я Сакиму, - если желаешь рискнуть.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

- В открытом море?

- Близ берега, - ответил я. - Совсем недалеко отсюда находится остров.

- А дикари? - недоверчиво поинтересовался он.

- Лучше очертя голову ринуться в неизвестность, чем сидеть, зная наперед, что тебя здесь ожидает. Они вовсе не намерены отпустить меня подобру-поздорову, - добавил я. - Так что мне терять нечего. А ты как?

- Мне тоже терять нечего. Я переговорю с Руфиско, - пообещал Саким.

Однако продолжения разговора не последовало - нам было не до этого. Поднявшийся внезапно шквалистый ветер нагнал высокие волны, и наше судно то резко кренилось назад, то, выровнявшись на несколько минут, зарывалось в волны носом. А мы тем временем пытались вывести судно под ветер. Этот "Веселый Джек" все же оказался неплохим морячком и оправдал надежды своего владельца.

Саким сохранил наш разговор в тайне, значит, он, по крайней мере, серьезно отнесся к моему предложению.

Наконец нам удалось "поймать ветер", и "Веселый Джек" устремился на юго-запад. И хотя порой на нас обрушивался сильный ливень, все-таки нам все время помогал попутный ветер. Наконец, на шестьдесят седьмой день плавания в открытом море, мы снова увидели землю. Земля была еще очень далеко и едва виднелась на горизонте, но Бардл слегка изменил румб и направил наше судно южнее, не пожелав приближаться к берегу.

Во время ночной вахты, после того как мы отстояли половину смены, ко мне незаметно подошел мавр и прошептал:

- Руфиско тоже хочет рискнуть.

- И при первой же возможности. Вторая просто может не представиться.

- Они нас убьют, - сокрушенно сказал Саким.

- Мой друг, - спокойно ответил я, - этот шакал уже получил за меня деньги, поэтому когда мы будем покидать корабль, я заберу с собой все, что по праву принадлежит мне, включая плату за моряцкий труд. А также и некоторую компенсацию.

- Люблю иметь дело с уверенными в себе людьми, - сухо ответил Саким. Особенно при их жизни.

- Постараюсь пожить подольше, - вторил я ему. - По крайней мере, постараюсь во что бы то ни стало ступить хоть одной ногой на твердую землю.

На корме появился Берримен.

- Отставить разговоры! - проворчал он. - У нас нет времени болтать о всякой ерунде. Приступай к работе!

- Так точно! Нам многое необходимо сделать! - ответил я нарочито подобострастным тоном.

Закончив вахту, я спустился в спальный трюм. Забравшись на свою койку, я притворился спящим. Я лежал затаившись, пока трюм не огласился дружным храпом. Лишь после этого я неслышно соскользнул с койки и осторожно направился к рундуку, в котором хранились паруса. Ползая среди парусов, я вскоре нашел то, что искал - меня интересовала обнаруженная ранее незакрепленная доска, которая могла служить лазом в грузовой трюм.

Несомненно, это придумал кто-то из членов команды, чтобы иметь возможность поживиться добычей из трюма, но чужое добро меня не интересовало. Мне необходимо было забрать лишь свои собственные вещи. Я спустился через лаз в трюме. Там было темно, и мне потребовалось больше времени, чем я рассчитывал, на поиски своих тюков и баулов.

Я достал имевшиеся в моем багаже два пистолета, порох и пули. Всего по десять зарядов на каждый ствол. С собой я прихватил также три абордажные сабли из четырех, припасенных мною, а также короткоствольное охотничье ружье, которое я сразу же зарядил картечью, воспользовавшись светом, проникающим через открытый лаз парусного рундука.

Держа один из пистолетов в руке, я сунул второй за пояс. Мой собственный великолепный и испытанный в боях клинок отобрал у меня капитан, когда меня затащили на корабль. Свою шпагу я здесь не оставлю! А пока что и абордажные сабли могут сослужить службу.

Я, никем не замеченный, крадучись пробирался по окутанной тьмой мокрой палубе. Никто не заметил также, как я вновь вернулся в опальный отсек. Я разбудил Сакима и Руфиско и каждому вручил по сабле.

- Вперед! - шепотом скомандовал я. - Сегодня ночью мы захватываем корабль!

Мы вышли на палубу и направились к орудию на вертлюжной установке.

- Зарядить! - скомандовал я. - Когда я дам сигнал, постарайтесь выбрать самую лучшую цель.

У штурвала стоял Дарклинг, человек, не вызывавший у меня ни малейшей симпатии. Когда я взобрался на мостик и начал подкрадываться к нему, он заметил меня.

- Это что же ты делаешь здесь на мостике? - крикнул он.

- Захватываю корабль, - прокричал я ему в ответ. - Теперь меняй курс, поверни штурвал на четыре градуса.

Без лишних слов я приставил свое охотничье ружье к его животу, чуть выше пряжки.

- Если будешь упрямиться, - попытался я его образумить, - то следующий, кто выполнит мою команду, будет уже стоять на твоем трупе. Понял?

Несколько секунд он соображал, негодующе и зловеще испепеляя меня своим взглядом, однако выполнил мое требование и повернул штурвал. Теперь ветер, раздувая паруса, быстро нес нас к берегу. Я не сомневался, что в результате моих действий последует какая-то ответная реакция, и она не заставила долго себя ждать. На мостик взбежал разъяренный Берримен.

- Что?..

- Молча ложись лицом вниз на крышку трюмного люка, - приказал я.

Он ошалело переводил взгляд с моего лица на ружье и пистолеты, торчавшие у меня за поясом... Все же он проявил сообразительность и почел разумным повиноваться моей команде.

- Теперь ты, - обратился я к Руфиско, - бери штурвал и веди корабль к берегу. А ты, Дарклинг, ложись рядом с Беррименом. Этим дробовиком я могу продырявить сразу двоих или одного, в зависимости от расстояния между целями.