Питер Хизер - Падение Римской империи

Традиционно это время воспринималось как «черная дыра», была как бы ничейная территория, в промежутке между древностью и Средневековьем, и потому не изучавшаяся ни сточки зрения одного периода, ни другого. Начиная с 1960-х гг. было немало сделано для гораздо лучшего понимания многих аспектов этого времени, получившего название поздней античности. Многие из этих открытий ныне уже общеизвестны среди специалистов, но необходимо теперь сделать их достоянием широкой публики, чьи представления (судя по крайней мере по предрассудкам, во власти которых пребывает кое-кто из моих студентов, рассуждая об этой теме) по-прежнему обусловливаются старыми традициями, восходящими к Гиббону. В последние сорок лет преподаватели и студенты впервые перестали смотреть на позднюю Римскую империю как на государство, доведенное до крайнего социального, экономического и морального упадка, а на мир за ее пределами — как на нечто примитивное, статичное и варварское. Два поколения ученых со времен Второй мировой войны революционизировали наши представления о Римской империи и об окружавшем ее мире, который римляне называли barbaricum, «земля варваров». Эта книга имеет своей задачей серьезно поддержать новые взгляды.

Если же говорить более конкретно, то это восторженное «открытие» поздней античности произошло в интеллектуальной ситуации, когда ученые, изучающие различные периоды, поняли, что надо гораздо больше внимания уделять истории, чем экономике, высокой политике, войнам и дипломатии, которые традиционно находятся в центре внимания. Поздняя античность — это богатейшие письменные и археологические источники, ее развитие во многом определяла характерная для высокообразованной элиты утонченная литература, поэтому она оказалась благодатным полем для исследований в сфере различных дисциплин: тендерной истории и истории культуры, истории народных верований, например. Она также дает богатые возможности для исследований в соответствии с нынешними тенденциями в историографии, когда бросается вызов неявно выраженным предрассудкам, составляющим сущность «большого нарратива» традиционной истории. Образ «цивилизованных», но постоянно терпящих поражение в войне с чужеземцами-«варварами» римлян — первый пример такого нарратива в действии. В последнее время ученые предприняли вполне разумные попытки вырваться из тисков этой традиции, указав на многочисленные примеры сотрудничества римлян и варваров и их мирного взаимодействия, которые содержат наши источники. Акцент на чтении оригинальных текстов с установкой на понимание идеологического видения мира, которое лежит в их основе, также оказал серьезное влияние. Такой способ интерпретации требует от историка взгляда на античных авторов не как на тех, кто сообщает факты, но скорее как на продавцов подержанных автомобилей, при общении с которыми требуется большая осторожность.

Интеллектуальное воздействие этих тенденций на исследование поздней античности было ошеломляющим, однако оно было направлено на сужение тематики, побуждая ученых заниматься не синтезом, а детальным изучением частных аспектов. Таким образом, они стремились уйти от попыток связного изложения того, что произошло на самом деле, и сосредоточиться на том, как в умах людей и в источниках воспринималось и отображалось происходившее. В последнее десятилетие или около того появились монографии на многие важные темы и об отдельных авторах, но не предпринималось попытки написать общий обзор кризиса Рима {3} 3 Тома, выпускаемые в рамках проекта Европейского научного сообщества, отражают общее положение с исследованиями в данной области: они содержат множество работ, стимулирующих изучение проблемы, но не общий очерк (хотя, конечно, эта задача перед их авторами не ставилась). Заявление автора об отсутствии в последние десятилетия попыток написать общий обзор кризиса Римской империи — обычный пример имитации актуальности. Мы не найдем в списке упомянутой П. Хизером литературы обобщающих работ последних десятилетий, в которых как раз рассматривается означенная тема: Cameron Av. The Later Roman Empire A.D. 284–430. Cambridge, 1993; Demandt A. Die Spätantike. Römische Geschichte von Diocletian bis Justinian 284–565 n. Chr. München, 1989. — Примеч. пер . . Я не сомневаюсь, что такое более глубокое исследование составляющих вопроса было и остается совершенно необходимым {4} 4 Справедливость этого подтверждается примером глав, посвященных IV и V вв., в последнем томе первого издания «Кембриджской древней истории» и первом томе первого издания «Кембриджской истории Средневековья» (оба вышли в свет в 1910-х гг. В действительности последний, XII, том «Кембриджской древней истории» был издан в 1939 г. В них содержатся те же самые утверждения в ортодоксальном духе о неизбежном упадке Римской империи и неотвратимости ее гибели. Эти схемы оставались неизменными по своей сути до 1960-х гг. — Примеч. пер . . Но детальная реинтерпретация отдельных аспектов, связанных с этим периодом, может позволить лучше понять целое, и, как мне кажется, настало время начать сводить хорошо проработанные фрагменты воедино и добиться того, чтобы они поведали нам о падении Рима {5} 5 Утверждая так, я ни в коей мере не хочу выразить критического отношения к проектам наподобие «Трансформации римского мира». Их цель состояла в расширении знаний и представлений участников проекта, проведя перекрестный анализ их трудов и трудов других исследователей. Это нашло отражение в томах, изданных в рамках проекта, и я с благодарностью свидетельствую о том, что узнал много нового за пять счастливых лет участия в нем. . Читатели сами рассудят, насколько правилен такой подход.

Я также хочу показать, что при принятом ныне особом внимании к вопросам идеологии и восприятия (во многом благодаря недавним тенденциям в литературной критике) жизненно важно не терять из виду общую картину. Некоторые ученые, учитывая характер наших источников, даже начали сомневаться в возможности постичь «подлинные события», пройдя сквозь оболочку изображения реальности в источниках. Иногда это действительно невозможно. Я намерен, однако, показать, что методы мыслительного процесса, подходящие для литературной критики, не всегда годятся для исторических исследований. Средства литературного анализа очень ценны применительно к отдельному источнику, однако мне представляется, что аналогия с правом куда более уместна при описании исторического процесса в целом, все наши источники суть свидетели. Многие пытаются обосновать, каждый по собственным причинам, свой взгляд на события. Однако все же они не изображают — по крайней мере не всегда — конструкты, созданные воображением их авторов, наподобие того, как это происходит в литературных текстах. История, подобно судебной системе, до известной степени имеет дело с похищенной собственностью и настоящими трупами, даже если понимание этого вытекает из источников, созданных на основе идеологического подхода. В Римской державе, как будет показано, сосуществовало множество идеологий и сформировался чрезвычайно своеобразный взгляд на мир. Но империя также использовала бюрократию, принимала законы, собирала налоги, готовила армию. И в течение V в. западная половина Римской империи вместе со всеми структурами и порядками, которые она сохраняла в течение веков, прекратила свое существование, оставив после себя, образно говоря, мертвое тело, которому и посвящена эта книга.

Читать дальше