Питер Хизер - Падение Римской империи

Главным следствием всего этого было то, что государство оказалось не способно систематически вмешиваться в повседневную жизнь составляющих его общин. Неудивительно, что спектр действий, осуществлявшихся римским правительством, представлял собой лишь часть того, чем занимается правительство современного государства. Даже при наличии вдохновлявшей его идеологии римское руководство для осуществления широкомасштабных социальных программ, касающихся, например, здравоохранения или социального страхования, не имело нужного количества чиновников. Активное участие государства по необходимости ограничивалось куда более узким кругом действий: поддержанием армии в боеспособном состоянии, обеспечением функционирования налоговой системы. И даже в случае налогов роль государственной бюрократии сводилась к ассигнованию общих сумм городам империи и контролю над их пересылкой. Такая сложная работа, как выдача индивидуальных налоговых деклараций и непосредственный сбор денег, осуществлялась на местном уровне. Даже здесь, при условии что условленные суммы, полученные от сбора налогов, поступали из городов в центр, в казну, местные общины (это подразумевали городские законы, рассмотренные нами в первой главе) имели возможность существовать автономно в условиях самоуправления {103} 103 Чтобы определить, какой налог должен платить город, земельные ресурсы каждой civitas делились на единицы под названием iugera (в единственном числе — iugum). Iugum представлял собой единицу ценности, а не площади, поэтому iugum лучшей земли был меньше, нежели iugum земли худшей. Считалось, что каждый iugum из года в год при носит одинаковый доход; каждый год с него взимался одинаковый налог. Решение по поводу того, какое количество iugum приписать тому или иному городу, принимал центр; для этого требовался тщательный учет сельскохозяйственных активов (о чем в наших источниках высказываются немалые сожаления). Но даже этот учет не проводился единообразно для всей империи. В Сирии чиновники-инспекторы выделял и три типа пахотных земель и два типа оливковых рощ. В других местах применялось значительно менее сложное различение между пахотной землей и пастбищами, тогда как в Египте и Северной Африке существовавшее разделение территорий, в общем соответствовавшее новым единицам налогообложения, более не пересматривалось, отчасти вследствие сопряженных с пересмотром значительных трудностей, отчасти потому, что это могло бы вызвать сопротивление. Равным образом подушный избирательный налог взимался не со всех жителей империи: иногда он распределялся между городскими и сельскими плебеями, иногда — только между сельскими. Детальный анализ налогообложения в Римской империи см.: Jones, 1964, ch. 13. . «Делайте так, чтобы римское центральное правительство было довольно»: зачастую при соблюдении этого условия местное население могло жить как хотело.

Вот ключ к пониманию многого в истории Римской империи. «Лептисгейт» иллюстрирует не столько проблему, связанную с историей поздней империи как таковой, но существенные ограничения, наносившие ущерб центральному правительству Рима всех эпох. Чтобы составить себе полное представление о делах правительства, необходимо одновременно учитывать техническую невозможность каждодневного вмешательства центра вдела на местах и его неограниченную юридическую власть и незыблемое идеологическое господство. Именно взаимодействие этих двух феноменов породило характерную динамику внутренней жизни Римской империи. В условиях, когда центральное правительство было полностью лишено возможности контролировать все, любое дело, на котором оно, так сказать, действительно оставляло свою печать, при проверке являлось полностью легитимным. По этой причине у общин и отдельных личностей возникла тенденция обращаться к власти с ходатайствами в своих целях. На первый взгляд может показаться, что император постоянно тыкал пальцем в хаос на местах, но это ошибочное впечатление. Во всем, что не касалось налогообложения, императоры вмешивались в местные дела лишь тогда, когда жители этих областей, или по крайней мере какая-то тамошняя фракция, считали, что для них будет полезно мобилизовать имперскую власть.

Мы уже видели подобную модель в действии в начале императорского периода. Как показывают испанские надписи, романизированные города существовали по всей империи, так как местные общины усваивали законы, изданные в центре. В особенности богатые местные землевладельцы быстро поняли, что соблюдение римской конституции с содержащимися в ней правами — это путь к получению римского гражданства, которое давало им статус, позволявший участвовать в структурах империи, что влекло за собой немалую выгоду. Конечно, существовала и оборотная сторона медали. Статус гражданства был столь ценен для лидеров общин, вошедших в Римское государство, что они готовы были делать все, чтобы получить эту привилегию; часто они достигали этого, добиваясь расположения патронов в центре, которые могли замолвить за них словечко императору, находившемуся в тот момент на троне. Этот тип отношений между центром и местными общинами стал краеугольным камнем, на котором была построена империя {104} 104 К примеру, известно, что местные общины залезали в долги, стремясь выстроить здания, которые бы обеспечили дарование соответствующих конституционных прав. В данном контексте весьма интересен случай города Ирни в Испании. Археологам до сих пор не удалось обнаружить его местонахождение, поскольку остатки поселений вокруг весьма незначительны, так что, несмотря на замечательную конституцию этого города, возникает сомнение: а не существовал ли этот город только на бумаге, юридически? .

Подобные отношения также применимы к отдельным персонам, пользовавшимся системой «рескриптов». Она давала возможность проконсультироваться с императором — в действительности с его экспертами по юридическим вопросам — по поводу той или иной детали, связанной с юридической практикой. Любой мог написать на верхней части листа папируса письмо императору по поводу вопроса, который хотел разрешить. Затем император отвечал на нижней стороне л иста. Эту систем у нел ьзя было использовать, чтобы разрешить дело целиком, — можно было только получить напоминание о практическом юридическом элементе, который мог определить исход событий. Опять-таки здесь мы обязаны сохранившимся уникальным папирусам, которые позволяют нам представить себе, сколь широко использовалась эта система. Весной 200 г. императоры Север и Каракалла остановились в египетском городе Александрии. Папирус, ныне находящийся в Колумбийском университете, содержит сведения о том, что императоры ответили на пять рескриптов (ответы вывешивались для публичного прочтения) 14 марта, на четыре — 15 марта и еще на четыре — 20 марта {105} 105 Р. Columbia 123; ср.: Millar, 1992, р. 245; Honoré, 1994. . Так что если даже предположить, что в течение года у императоров было немало дней отдыха, все же цитировать императорское мнение в частных спорах по религиозным вопросам могло не менее тысячи человек.