Питер Хизер - Падение Римской империи

Но несмотря на то что у землевладельца была масса обязанностей, ему были доступны и многие радости жизни. Хотя владеть многими домами было трудно, так как ими всеми приходилось управлять, тем не менее пока у хозяина был доход, он обладал неистощимыми возможностями перестраивать и украшать их. В одном из писем к отцу Симмах разглагольствует о новой мраморной облицовке для своего дома — выполненной так искусно, что можно подумать, будто вся стена сработана из цельного куска. Он также очень гордился колоннами: на вид они, казалось, сделаны из дорогого вифинского мрамора, но не стоили ему практически ничего. В ряде писем упоминается новое здание бани в его поместье на Сицилии; многие другие относятся к тем или иным работам, проводившимся то тут, то там в разные годы его жизни. Одно письмо содержит сожаления по поводу того, что рабочие навеки поселились в его доме на Тибре {149} 149 Epist. I. 12 (к отцу). О сицилийских банях: I. 10; II. 26; II. 60, V. 93; VI. 70; VII. 7; VII. 18; VIII. 42. О рабочих: VI. 70. Сведения более общего характера см.: I. 10; 11. 2; VI. 11; VI. 49; VII. 32. . Есть вещи, которые никогда не меняются.

После того как вы создадите в вашем доме (или домах) соответствующий комфорт и украсите его (или их) по последней моде (не последнюю роль здесь играли цветные мозаики), там можно было жить действительно с удовольствием. Симмах особенно любил свою виллу в Байях на Неаполитанском заливе; во многих письмах он превозносил красоты пейзажа и достоинства пищи (особенно осенью). В 396 г. он провел несколько чрезвычайно приятных месяцев между апрелем и декабрем, посещая по очереди свои владения в Формии, Кумах, Поццуоли, Байях, Неаполе и на Капри. Некоторые из этих уголков до сих пор пользуются популярностью у отдыхающих. Симмах и его жена также владели домом на Тибре близ Рима, чуть ниже по реке, где они жили, когда хозяину нужно было находиться в городе по делам. Любимым развлечением римского господствующего класса — как и многих, занимавших то же положение вдругие времена и живших в других странах, — была охота, для которой идеально подходило место на склоне холмов или рядом с лесом {150} 150 О Байях осенью: Epist. I. 7 (ср. I. 3). О «путешествии» 376 г.: V. 21, 93; VII. 24, 31, 69; VIII. 2, 23, 27, 61; IX. 111 и 125. Упоминания о других имениях: I. 5, II. 59, III. 23, III. 50, Vil. 35, VII. 59, IX. 83. . Таким образом, удачно расположенные имения могли доставить своему владельцу все удовольствия, какие только можно получить в разные времена года {151} 151 Хотя Симмах мог и не охотиться, считая это времяпрепровождение несерьезным: Epist. IV. 18. .

В своем загородном доме — или домах — можно было наслаждаться всем тем, что было доступно высшему классу. Симмах часто превозносит удовольствие, которое он получал, работая с древними латинскими текстами, уединяясь в том или другом своем пристанище. Как он заявляет в одном из писем, он был слишком занят своими изысканиями, чтобы продолжать переписку; время от времени он также пишет друзьям, прося прислать ему копии трудов, которые ему самому не удалось найти, и описывает, что он ищет {152} 152 О чрезмерной занятости Симмаха: Epist. I. 35; ср. Epist. I. 24 (вместе с подарком — «Естественной историей» Плиния), III. 11 (по поводу латинского перевода «Политий» Аристотеля), IV. 20 (о занятиях греческим языком с сыном). . Подчас мы видим его в компании добрых друзей, чьи поместья расположены неподалеку — реже друзья останавливаются у него, — что давало возможность часто обмениваться комплиментами в письмах, не говоря уже о пикниках и обедах {153} 153 Symm. Epist. II. 47, 48; III. 4; III. 23. . Постоянно затрагивалась тема здоровья друзей и родных: даже по поводу несерьезной болезни в течение двадцати четырех часов писалось множество писем с расспросами. От своей дочери, которая, очевидно, не отличалась крепким здоровьем, он в какой-то момент требует ежедневных отчетов о ее самочувствии; в ответ же рекомендует различные лечебные диеты {154} 154 Письма с ежедневными отчетами о здоровье: Epist. VI. 32; диеты — в письмах VI. 4 и VI. 29. Рассуждения более общего характера: I. 48, II. 22, II. 55, V. 25, VI. 20. .

Стиль жизни Симмаха и его друзей является своего рода шаблоном для землевладельцев и знати, живших после них в Европе на протяжении более чем шестнадцати столетий. Они имели досуг, были образованны, владели землей; некоторые из них были очень богаты, другим едва хватало доходов на то, чтобы сводить концы с концами, живя такой жизнью, и все прекрасно знали, кто есть кто. И все словно вовлечены в замысловатый, изящный танец, где все кружится вокруг надежд и ожиданий, связанных с большим богатством, которое принесет женитьба и наследство. Симмах и его друзья могли с бо́льшим удовольствием собирать латинские тексты, нежели рисовать акварелью и учить итальянский язык, а их познания в вопросах, скажем, детства и пола могли сильно варьировать, но когда мы думаем о верхнем слое римского общества, возникает ассоциация с героями Джейн Остен, переодетыми в тоги.

Еще одно ограничение, существовавшее в рамках государственной системы императорского Рима, как раз было результатом существования этогостиля жизни сего элегантностью и досугом, сопровождавшегося пользованием высокими привилегиями. Оно основывалось на чрезвычайном неравенстве распределения земельной собственности: как отмечалось раньше, менее 5 процентов населения владели 80 процентами территорий (а может, и значительно больше). А в сердце, если так можно выразиться, этого неравенства находилось само Римское государство, чьи законы одновременно определяли и защищали права слоя, владевшего собственностью, к высшим эшелонам которого принадлежал Симмах. Система регистрации земельных владений олицетворяла высшего арбитра в вопросах о том, кто владеет (и, следовательно, кто не владеет) землей, а уголовное законодательство неукоснительно защищало владельцев от посягательств тех, кто остался, так сказать, за порогом {155} 155 P. Ital. 10–11 содержат превосходную иллюстрацию сложностей операций с недвижимостью в Риме: они показывают, что законный обмен завершался лишь после того, как новый владелец оказывался внесен в регистр собственности соответствующего города. . Историк V в. Приск приводит широко цитируемую беседу с римским купцом, сражавшимся за гуннов, варваров. Разговор вертится вокруг того, что считается хорошим, а что — дурным с точки зрения римлян и гуннов, пока Приск не попадает в самую точку: «У римлян существует немало способов обрести свободу. Не только живые, но и мертвые охотно даруют ее, распоряжаясь своим имуществом по своему усмотрению, и что бы ни пожелал человек сделать с тем, что имеет, это закрепляется законным путем. Мой знакомый [римлянин, ставший гунном] заплакал и сказал, что законы справедливы и римский общественный строй хорош…»