Илья Мощанский - Города-крепости

С 4 августа окруженные оказались целиком и полностью предоставленными самим себе. Правда, командование Южного фронта пыталось перебрасывать им по воздуху боеприпасы, но, по свидетельству немцев — участников боев под Уманью, значительная часть сброшенных грузов попадала в руки последних. Командование группы не теряло управление войсками и настойчиво пыталось вырваться из окружения. Самыми решительными и успешными были действия в ночь на 6 августа: 12-я армия пробивалась на восток, а 6-я — на юг. Однако группировка противника, особенно на юге, была настолько сильна, что справиться с ней столь малыми силами оказалось невозможно. Отчаянные атаки в первые предутренние часы, да еще под проливным дождем, на какое-то время привели немцев в растерянность, что позволило советским войскам продвинуться на несколько километров. Но вскоре немцы опомнились: атаковавшим под напором превосходящих сил пришлось с большими потерями повернуть назад, в район Подвысокое. И здесь они продолжали сражаться. Историк, описавший боевые действия 49-го горнострелкового корпуса, дивизии которого на себе испытали яростные атаки окруженных под Уманью, отмечал, что противник, «несмотря на безнадежное положение, не помышлял о плене» [11] Steets H. Gebirgsjaeger bei Uman, s. 91. .

Последняя попытка была предпринята в ночь на 7 августа. Советским войскам удалось прорвать оборону 1-й горнострелковой и 24-й пехотной дивизий. На направление прорывов немецкое командование повернуло 16-ю моторизованную дивизию и полк СС «Вестланд». Днем сопротивление в основном было сломлено, хотя еще до 13 августа в лесу восточнее Копенковатого, по свидетельству немцев, продолжала сражаться группа командиров и красноармейцев.

Восстановить истинные масштабы потерь советских войск в сражении под Уманью из-за отсутствия документов, к сожалению, весьма затруднительно. Известно только, что 20 июля 6-я и 12-я армии насчитывали 129 500 человек [12] ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 47, лл. 55, 56, 74, 75. . А по данным штаба Южного фронта, на 11 августа окружения удалось избежать 11 тысячам человек, главным образом из тыловых частей [13] ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 58, л. 139. . Судя по немецким источникам, под Уманью было взято в плен 103 тысячи советских солдат и офицеров [14] Das Deutshe Reich und der Zweit Weltkrieg, Bd. 4, s. 485. , а число убитых русских, согласно ежедневным сообщениям верховного командования вермахта, достигало 200 тысяч человек.

Из этого следует, что имеющаяся в настоящее время в распоряжении историков информация весьма противоречива, но, как бы там ни было, разыгравшаяся под Уманью трагедия глубокой болью отозвалась в сердцах многих советских людей, потерявших там своих родных и близких. Юго-Западное направление лишилось двух армий. В плен лопали их командующие генералы П. Г. Понеделин и И. Н. Музыченко, 4 командира корпуса и 11 командиров дивизий. Погибли 2 командира корпуса, 6 командиров дивизий. Но и потери противника, по его собственному признанию, были неожиданно велики. К сожалению, авторы не располагают сведениями об общих потерях германских войск под Уманью; известно, что лишь одна 4-я горнострелковая дивизия потеряла только убитыми 1778 человек.

Судьба попавших в плен под Уманью трагична. Сначала их разместили за колючей проволокой под открытым небом и только с наступлением зимы перевели в неотапливаемые казармы. Тем, кому все-таки удалось выжить в аду немецкого плена, после окончания войны пришлось испить еще одну горькую чашу — по возвращении на Родину. Показательна в этом отношении судьба генерала Понеделина. В августе 1941 года, когда Сталину стало известно, что командующий 12-й армией сдался в плен, он приказал судить его. Понеделин был заочно приговорен к расстрелу.

С трагедией под Уманью непосредственно связан приказ Ставки Верховного Главнокомандования Красной армии № 270, подписанный 16 августа 1941 года. Вопреки истине (хотя надо признать, реальное состояние дел в тот период было очень трудно установить. — Примеч. авт. ) в нем говорилось, что Понеделин «имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив, таким образом, преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги».

После войны генерал Понеделин — снова в тюрьме, на этот раз на Родине, а спустя пять лет он был расстрелян. Предлогом послужила записка, составленная им в первые дни плена в Ровенской тюрьме. В ней бывший командующий показал положение и численность своих войск на 4–5 августа 1941 года — а ведь эти сведения уже тогда утратили какую-либо ценность для германского командования.

Подобная же участь постигла и командира 13-го стрелкового корпуса генерала Н. К. Кириллова, также отмеченного в приказе № 270.

Во второй половине дня 7 августа в Бердичев, в штаб К. Рундштедта, где в это время находились Гитлер и Антонеску, главнокомандующий румынскими войсками, поступило сообщение о победе под Уманью. Фюрер ликовал. На радостях он одарил Антонеску высшей военной наградой — Рыцарским крестом — и заверил его в том, что еще до наступления осенней непогоды немецкие войска успеют захватить важнейшие центры СССР, в том числе Москву и Ленинград.

Гитлер расценил победу под Уманью как достижение группой армий «Юг» первой стратегической цели, что, однако, не соответствовало действительности, так как, согласно плану «Барбаросса», первой стратегической целью группы армий Рундштедта являлось уничтожение основных сил советских войск на Правобережной Украине. Вот почему 12 августа главное командование сухопутных войск вермахта приказало Рундштедту уничтожить советские войска между устьем Днепра и Запорожьем. Это обеспечило бы немцам охват и оттеснение к Черному морю сил Южного фронта — 9, 18-й и Приморской армий.

Уманьская оборонительная операция войск Южного фронта и левого крыла Юго-Западного фронта длилась около месяца. В результате этой операции план германского командования по окружению войск Южного фронта был сорван, но ему удалось окружить 6-ю и 12-ю советские армии, захватить Правобережную Украину и вынудить части Красной армии отойти за реку Днепр.

В связи с неудачей, постигшей остатки войск 6-й и 12-й армий, между Юго-Западным и Южным фронтами образовался широкий разрыв, в который устремились главные силы 1-й танковой группы противника. Создавалась угроза охвата и остальных сил Южного фронта. Положение еще осложнялось и тем, что крупные вражеские силы прорвались в стыке 9-й и Приморской армий севернее Тирасполя. Назначенный начальником штаба Приморской армии генерал-лейтенант Г. Д. Шишенин в докладе командующему фронтом о сложившейся обстановке высказал мнение, что, видимо, придется оставить Тирасполь, так как в противном случае для врага создается выгодная обстановка для окружения наших частей. Прибывший в расположение армии армейский комиссар 1-го ранга А. И. Запорожец, присутствовавший на докладе, с раздражением ответил: «Вы, операторы, настроены пораженчески и, кроме отхода, ничего не знаете. Тирасполь можно удерживать месяцы». Но через несколько дней город был занят противником. Войска были вынуждены отойти на восток.