Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1

Всецело разделяя эти общие соображения Никольского, мы конкретизируем их для интересующего нас случая солнечных (и лунных) затмений, которые, как правило, подпадают под первую (иди вторую) категории Никольского.

Идеальный случай имеет место, когда затмение детально описано и точно указано место и время его совершения (месяц, день и час). В этом случае для установления даты достаточно справиться в канонах Оппольцера или Гинцеля. Если же хотя бы один элемент описания опушен, то дело, как правило, совсем плохо.

Для любого места почти в каждом столетии можно наши солнечное затмение, которое в этом месте происходило. Поэтому для надежных датировок почти всегда необходима дополнительная информация.

Например, нам удалось точно датировать затмения Фукидида в основном только потому, что их было три с точно установленными интервалами между ними, а такого рода триад совсем мало.

Очень часто имеющаяся в античном документе информация не согласуется с данными астрономии: в период времени, к которому, по данным традиционной истории, относится документ, не существует затмения, обладающего всеми указанными в нем особенностями (пример — затмения Фукидида), В такой ситуации обычно отыскивают затмение, лишь частично удовлетворяющее условиям, либо на основании весьма скользких и. как правило, чисто гипотетических соображений подгоняют данные документа под желательное затмение. Примером такой якобы «астрономической» датировки и является традиционная датировка Пелопоннесской войны.

Широкий простор для реинтерпретации данных открывается также в связи с календарем. Мы уже обсуждали календарные проблемы в § 8 гл. 1, но сейчас, чтобы подчеркнуть независимость «астрономического» подхода от результатов этою обсуждения, мы этими результатами пользоваться не будем и подойдем к календарным вопросам с несколько иной стороны.

Устойчивый юлианский календарь (с високосами) существует по общепринятым представлениям с 46 г. до н.э (В дальнейшем мы обсудим эту дату и покажем, что на самом деле юлианский календарь введен только в IV веке н.э; однако для наших теперешних целей дата введения в употребление юлианского календаря значения не имеет; более того, чем раньше был введен этот календарь, тем для нашей теперешней аргументации лучше) До этого, по тем же традиционным представлениям, в Риме действовал чрезвычайно путанный календарь, никакой закономерности в котором не было. Эта шаткость и неопределенность календаря позволяют историкам как угодно сдвигать (технический и не столь одиозный термин «интерпретировать») приводимые в источниках даты (примеры мы увидим в следующем параграфе).

Вообще, у историков античности наблюдается неудержимое желание по возможности укорачивать календарный год (они готовы для этого использовать любые, сколь угодно туманные указания текстов). Рекордом является, по–видимому, год в 346 (!) дней (см. [10]. т.2, стр. 175). При таком укорачивании возникает дрейф календаря по юлианскому, что дает возможность рассматривать указание на какой–нибудь месяц как указание на практически любой другой месяц года (например, в тексте написано «июль», а можно читать «сентябрь»; см. следующий параграф).

Существующие многочисленные способы подгонки дат в целом называются «календарными гипотезами». Подчеркнем, что, как правило, эти гипотезы основываются на чрезвычайно туманных и неоднозначно интерпретируемых указаниях текстов. Неудивительно. что число «календарных гипотез» равно числу исследователей, занимавшихся древними исчислениями времени.

Поэтому Морозов совершенно прав, утверждая, что, где начинаются «календарные гипотезы», там кончается какое–либо рациональное использование астрономии.Комбинируя астрономические данные с «календарными гипотезами», можно доказать все, что угодно, но достоверность такого доказательства не имеет никакого отношения к достоверности астрономии.

Морозов предлагает считать все даты античных документов юлианскими(и тем самым читать, в частности, «июль» только как «июль», а «сентябрь» — только как «сентябрь»). Методологическое преимущество этой, если хотите, тоже календарной гипотезы состоит в том, что она принимается раз навсегда и не меняется, когда мы встречаемся с «неудобной» датой. Ее оправданием служит тот факт, выясняющийся апостериори, что она приводит к единообразным результатам, не имеющим беспорядочного чисто случайного разброса (как было бы, если бы эта гипотеза совершенно не отвечала истине)

Именно, как мы ниже покажем (см. § 5), в каждом из случаев, когда в античном документе имеется достаточная астрономическая информация, существует (и, как правило, единственное) более позднее затмение (обычно относящееся к эпохе Возрождения или времени, ей непосредственно предшествующему), полностью отвечающее условиям, описанным в документе (так что ситуация с Фукидидом является не исключением, а правилом).

Если же содержащаяся в документе астрономическая информация скудна, то можно подобрать много затмений как античных, так и средневековых, удовлетворяющих всем условиям. Поэтому в этом случае ссылка на астрономическое подтверждение античной даты документа является не чем иным, как прямым обманом.

С точки же зрения, обсужденной в § 8 гл. 1, «календарная гипотеза Морозова» является не гипотезой, а закономерным выводом из развитых там общетеоретических положений. Определенная подтверждаемость этой «гипотезы» получающимися при датировке затмений результатами подкрепляет, таким образом, и эти теоретические положения.

Чтобы проиллюстрировать сделанные в предыдущем параграфе общие выводы, мы рассмотрим четыре примера: два из римской хронологии, один — из греческой и один — из египетской.

В IV декаде Тита Ливия мы читаем (см. [5], стр. 275): «Когда консул отправился на войну из порта Бриндизи во время праздников в честь Аполлона, за пять дней до июльских ид, днем, при ясной погоде. произошло затмение, так как Луна подошла под диск Солнца» (Ливий, XXXVII, 4,4).

Отметим, что автор прекрасно понимает природу затмений. Скалигер и Петавиус, предположив, что июль приходился на современный март, датировали это затмение 14 марта–189 г. Их календарная гипотеза в настоящее время более или менее общепринята, однако, например, Стокуэлл и Зейфарт предпочитают другую гипотезу, из которой следует дата 17 июля —187 г. (см. [16]. стр. 189—190).

Что же получится, если, честно следуя Ливию, искать затмение не из априорных гипотез, а по указанной Ливнем дате 10 июля (это и есть «за пять дней до июльских ид»)? При этом, чтобы избежать ошибки (связанной с возможностью другого, отличного от принятого теперь, отсчета начала суток), стоит добавить еще 9 и 11 июля и, таким образом, искать видимое в Южной Европе (большая точность здесь вредна) затмение, происходившее 9,10 или 11 июля неизвестного года.