Игорь Зимин - Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых

Если после всего выраженного мною Его Императорское Величество все-таки не найдет возможным признать волю Своего Царственного Деда, то я прошу Вас довести до сведения Его Императорского Величества о том затруднительном материальном положении, в котором я нахожусь теперь и в котором я и дети мои не должны бы оставаться». 662

Надо отдать должное Николаю II – держался он стойко. В результате этой «атаки» дело с домом было спущено «на тормозах», и осенью 1909 г. к ренте светлейшей княгини Юрьевской добавили еще 50 000 руб. Деньги также негласно переводились княгине Кабинетом Е.И.В. через банк «Лампе и К 0» во Францию. Но для княгини это все было только промежуточным результатом перед новой атакой на Кабинет.

В начале 1910 г. для давления на министра двора В.Б. Фредерикса светлейшая княгиня использовала и личные письма Александра II, обращенные к ней. Юрьевская через своего адвоката сообщила министру, что желает выставить на публичные торги свою интимную переписку с Александром II. Министр двора принял адвоката княгини в январе 1910 г. и тот действительно продемонстрировал образчики выписок из писем императора к княгине за 1877–1878 гг. До сведения министра было мимоходом доведено, что оригиналы писем хранятся в «Bank of England».

Как сегодня известно (письма сейчас находятся в Государственном архиве Российской Федерации и частично опубликованы), это – откровенные письма двух любящих людей. С обычными нежностями и разными словами. Но проблема заключалась в том, что один из пары любящих людей был императором великой державы и на момент написания им писем женат на императрице Марии Александровне. Понятно, что публикация даже небольших отрывков из этих писем привела бы тогда к колоссальному скандалу.

В результате принятие решений в некрасивой и скандальной истории перешло на «самый верх». 22 апреля 1910 г. светлейшая княгиня Е.М. Юрьевская «была принята Его Величеством Государем Императором и Ея Величеством Государыней Императрицей Александрой Федоровной» 663. После чего над имуществом княгини (в 1881 г. она имела более 3 000 000 руб., приличную недвижимость и огромную ежегодную выплату из средств Кабинета) учреждается опека Кабинета. В документах указывалось, что регулярные денежные выплаты княгине в руки передавать не следует, поскольку «она не в состоянии их удержать… Полагаю, что пенсию следует выдавать помесячно, а не по третям, как выдается теперь 150 000 руб., что составит 12 500 руб. в месяц, чем чаще и дробнее выдачи, тем лучше для людей бесхарактерных». Шталмейстер сенатор В.Н. Охотников 664, занимавшийся летом 1910 г. этим делом, намекнул Николаю II, что деньги княгине надо все же дать, поскольку распоряжение Александра II «о трех миллионах» вполне могло быть.

Сенатор Охотников писал В.Б. Фредериксу 27 мая 1910 г.: «Позволяю себе добавить, что в письме Государя Императора Александра II к Сыну выражена просьба быть покровителем его жены и детей, а на третьей странице сказано буквально: «Жене Моей принадлежит капитал, который внесен, пока брак наш не будет объявлен официально, на Мое имя в Государственный банк, причем Я дал ей свидетельство, что капитал этот принадлежит ей. При ее жизни она может располагать им по ее усмотрению, а в случае ее смерти он должен быть разделен поровну между всеми Нашими детьми, оставаясь в Госбанке и приращиваясь процентами и теми взносами, которыми мне можно будет его увеличить "» (курсив мой. – И. 3.).

Поскольку дело было серьезным, то 5 июня 1910 г. Николай II счел нужным лично ознакомиться с текстом завещания Александра II. Видимо, после этого принято решение – деньги Юрьевской дать. По крайней мере в архивном деле имеется расписка Юрьевской о получении ею очередных 200 000 руб.

Но княгине оказалось и этого мало. За многие годы (по крайней мере с начала правления Николая II) она смотрела на Кабинет как на дойную корову и не стеснялась в своих просьбах, густо замешанных на шантаже и угрозах скандалом. Уже в конце августа 1910 г. управляющий Кабинетом генерал С.В. Волков пишет В.Б. Фредериксу, что очень огорчен тем, что «должен вновь Вам писать о княгине Юрьевской, которая на другой день по уплате 200 000 руб. за нее Кабинетом (второй раз в том же году) и 300 000 руб. уделами через Смельского, просит Вас выдать ей 50 000 руб. и 200 000 франков для выкупа ее дачи в Ницце. Кроме того, получена телеграмма о выдаче ей содержания за сентябрь вперед…» 665.

В 1912 г. светлейшую княгиню Юрьевскую видел в Ницце, где она жила на собственной вилле, князь Гавриил Константинович: «Это была старушка небольшого роста, с тонким, острым носом и, как мне показалось, мало симпатичная. У нее был неприятный, крикливый голос и вообще она мне не понравилась». Судя по всему, светлейшая княгиня так и «доила» Кабинет, вплоть до 1913 г., пока она окончательно не свернула свои дела в России, продав заложенный-перезаложенный, многострадальный дом на Гагаринский ул., 3.

Конечно, описанный столь подробно эпизод был скорее исключением, чем правилом. И тем не менее эпизод очень показателен в том, с какой ожесточенностью российская аристократия вела бои «за деньги» на самом «верху», когда для получения ссуд не брезговали ни чем.

Кроме царя подобные «атаки» влиятельных лиц, вхожих в императорские дворцы, с завидной регулярностью обрушивались и на министров финансов. Например, когда министр финансов Вышнеградский в январе 1890 г. ушел раньше времени с придворного бала в Зимнем дворце, то на это обратили внимание многие. В том числе и Александр III. Причина была банальной, министра буквально осаждали «финансовыми» просьбами. Подобные истории случались ранее и с министром финансов Рейтерном. На вопрос Александра II, почему министр раньше времени покинул придворный бал, Рейтерн ответил, что «не мог оставаться долее, так дурно был настроен: при входе одна дама просила у него ссуды в 500 тыс., затем другая просила простить ей 200 тыс., после этой третья просила подарить ей 300 тыс. Это его расстроило. Он думал, что не будет конца всем этим просьбам, и ушел. Государь сказал, что в таком случае лучше, чтобы министры финансов вовсе не появлялись на балу» 666.

Как правило, выплаты из Кабинета были гораздо скромнее. Так, только срочностью можно объяснить сумму, переведенную сыном на счет матери в марте 1912 г., когда Николай II написал записку: «Представьте завтра 2-го марта Государыне Императрице Марии Федоровне сумму, составляющую 30 англ. фунтов стерлингов. Николай. 1 марта 1912 г. Ц.С.». 667

Иногда должники, получившие из «собственных средств» царя беспроцентную ссуду, деньги возвращали. Так, в 1912 г. Николай II написал записку в Канцелярию императрицы Александры Федоровны: «Прилагаемые 70 тыс. рублей записать на приход моих сумм. И. 23 августа 1912 г.». Эти деньги были немедленно заприходованы и внесены на находящийся в заведовании «Канцелярии Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны» текущий счет в Волжско-Камском банке 668.