Михаил Геллер - Вехи 70-летия. Очерк советской политической истории

Всеобщее недовольство в России усиливается тысячекратно в годы войны. Война напрягла до предела все силы страны, подвергла Россию экзамену, которого политическая структура не сдала. Убежденный монархист Василий Шульгин, член Думы и один из талантливейших хроникеров революции, писал: «Не может же в самом деле совершенно крамольный Горемыкин быть главой правительства во время мировой войны…» А после того, как Николай II заменил Горемыкина Штюрмером Шульгин продолжал: «Дело в том, что Штюрмер маленький, ничтожный человек, а Россия ведет мировую войну. Дело в том, что все державы мобилизовали свои лучшие силы, а у нас „святочный дед“ премьером…»

Неудачи на фронте, бесчисленные жертвы, усталость в тылу, рост цен, миф Распутина, околдовавшего царскую семью, питают недовольство, рождают желание перемен. Перемен хотят все, но никто не знает что делать. Группа депутатов Думы во главе с А. Гучковым, монархистом, лидером умеренных либералов, дискутирует о заговоре, цель которого свержение Николая II для сохранения династии. Подготовка к заговору не идет дальше разговоров. Лидеры революционных партий считают, что ситуация еще не созрела для переворота. В начале января 1917 г. один из лидеров меньшевиков Н. Чхеидзе категорически заявляет: «В настоящее время нет никаких надежд на удачную революцию». Руководитель Русского бюро большевиков А. Шляпников констатирует тогда же: «Все политические группы и организации были против выступления в ближайшие месяцы 1917 г.» В очень мрачных красках видел будущее из Цюриха Ленин. В январе 1917 г. он признавался швейцарцам: «Мы, старое поколение, не увидим будущей революции».

Перебои с доставкой черного хлеба в Петроград вызывают, неожиданно для всех, волнения. Вскоре на сторону демонстрантов начинают переходить солдаты. К полудню 27 февраля к демонстрантам присоединилось около 25 тыс. солдат, что составляло немногим более 5% войск и полиции, сконцентрированных в Петрограде и окрестностях. Этого оказалось достаточным для превращения беспорядков в революцию.

Без руководства, стихийно, революционное движение в столице росло не потому, что было сильным (профессиональным революционерам оно казалось слабым, обреченным на провал), а потому, что противник, царский строй был слаб. «Дело было в том, что во всем огромном городе, — объясняет Шульгин, — нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти».

27 февраля Дума, по требованию 30 тыс. солдат, явившихся искать власть, создает Временный комитет «для восстановления правительственного и общественного порядка». За несколько часов до этого организуется Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов.

В то время, как в Петрограде возникают сразу две власти, император, направляющийся в столицу из ставки Главковерха в Могилеве, задерживается восставшими солдатами на станции Дно. После того, как начальник штаба Ставки генерал Алексеев, поддержанный командующими всех пяти фронтов, заявляет, что только отречение царя позволит продолжать войну, Николай II отрекается от престола. Он передает свое отречение прибывшим на станцию Дно монархистам Гучкову и Шульгину. Так, при общем согласии революционеров, либералов, монархистов, пала монархия. Россия стала демократической республикой.

Свержение самодержавия в феврале 1917 г. изменило положение в стране к худшему: экономика разваливается, подвоз продовольствия в города ухудшается, стоимость денег падает все быстрей, война продолжается. Единственным реальным завоеванием революции была полная свобода слова. Неограниченная свобода слова становится могучим оружием большевиков. Прежде всего — оружием Ленина.

3 апреля вождь большевиков приезжает в Петроград, пересекши по дороге из Швейцарии Германию в так наз. запломбированном вагоне. Если не считать нескольких недель в 1905 г., Ленин не был в России с 1900 г. По дороге в Петроград из Финляндии он встретил в поезде рабочего, который рассказал ему о положении в стране. Ленин мог и не встретить рабочего. Он уже понимал главное: в самой свободной стране в мире, в России, власть была слабой и нерешительной.

«Апрельские тезисы» Ленина, поразившие его соратников еще больше, чем противников, были прямым, откровенным призывом к захвату власти. Ленин объявляет войну Временному правительству. Вождю большевиков, не связанному ничем, одержимому стремлением к власти, располагающему партией, насчитывающей в апреле 1917 г. 77 тыс. членов, противостоит Временное правительство, связанное со всех сторон. Оно связано, ибо представляет собой лишь половину (в лучшем случае) власти, вторая половина принадлежит Совету; оно связано отсутствием аппарата власти: старый был разрушен и отвергнут как пережиток царизма, создание нового задерживается, ибо сверху донизу возникает двоевластие. Временное правительство, наконец, связано нормами и чувствами, которые вскоре станут называть пережитками проклятого прошлого. Правительство продолжает войну, считая себя связанным договорами с союзниками, данным словом; правительство отказывается провести аграрную реформу до решения Учредительного собрания, созыв которого еще только намечен.

3 июля солдаты Петроградского гарнизона, опасавшиеся, что их могут отправить на фронт, организуют вооруженную демонстрацию под лозунгами свержения Временного правительства. 4 июля к ним присоединяются 10 тыс. кронштадтских моряков. Выступление заканчивается неудачей — Ленин будет рассматривать его как репетицию будущего захвата власти.

Неудача июльской репетиции объясняется прежде всего тем, что Петроградский совет не поддержал большевиков. Важным аргументом, убедившим войска выступить против большевистской демонстрации, были документы, свидетельствовавшие, что Ленин и большевики — «немецкие агенты», получавшие деньги от кайзеровской Германии.

Тема «немецкого агента» продолжает и сегодня интересовать не только историков. Понятие «агент иностранной державы» обозначает человека, выполняющего чужую волю. Нет сомнения, что у Ленина была собственная воля и собственные цели, которые, однако, в 1917 г. совпадали с интересами Германии. Вождей всех революций обвиняли (побежденные) в том, что они получали деньги от иностранных держав. Как правило, так и было. Документы, обнаруженные в германских архивах в 1945 г., полностью подтверждают то, что говорилось в 1917 г.: Германия не только помогла Ленину приехать в Россию, но и дала большевикам деньги. Да и как иначе партия Ленина могла бы издавать в апреле 1917 г. 17 ежедневных газет тиражом в 320 тыс. экземпляров?

Проблема «немецкого золотого ключа большевиков», как назвал ее русский историк Мельгунов, это проблема этическая и политическая. По поводу ленинской этики Марк Алданов, свидетель революции и талантливый писатель, заметил: «Не стеснялся Ленин дела Таратуты, не стеснялся фальшивых ассигнаций, не стеснялся тифлисского мокрого дела, — зачем ему было стыдливо относиться и к немецким деньгам, весьма удачно им использованным в интересах большевистской партии».